Скотт ухмыльнулся своим ночным бредням, закрыл глаза и попытался все-таки уснуть. Но и на сей раз ему это не удалось. Капитан не только вновь твердо сказал себе, что теперь ему уже не суждено вернуться на землю предков, но и явственно почувствовал, что ему не хочется туда возвращаться. Не хочется покидать континент, который уже через несколько дней может превратиться в огромную и почти идеальную усыпальницу «выдающегося полярного исследователя капитана Скотта».
— Слышите, сэр, — вполголоса, почти шепотом, произнес Бауэрс, ворочавшийся в мешке справа от капитана. — Срывается ветер, причем довольно сильный. Не исключено, что ночью нас настигнет пурга.
— Наверное, так оно и будет, — едва слышно произнес Скотт. — Это хорошо, нам нужно научиться слушать ветер.
— «Слушать… ветер»?
— Разве вы не слышали, как задумчиво и задушевно выводят полярные ветры голосами своих снежных дюн? — улыбаясь какой-то своей мысли, проговорил Скотт, предаваясь упоительному сну полярных странников.
5
В эту ночь капитан уснул лишь под утро, но это был даже не сон, а какое-то непродолжительное забытье, сквозь которое он определил, что, выйдя из палатки, Бауэрс занялся определением силы ветра, температуры и влажности воздуха, а также уточнением координат их лагеря, а Отс и Эванс — осмотром и закреплением багажа.
Скотт знал, что спутники его провели такую же бессонную ночь, как и он сам. Как обычно, он решительно запретил вести в ночной палатке какие бы то ни было разговоры, но теперь понимал, что делать этого не следовало: пусть бы лучше его «полярные странники» еще с вечера выговорились, тогда, возможно, хотя бы полночи поспали.
Ночь и в самом деле выдалась странной. Оказавшись между двумя бередящими душу событиями — ожидаемым выходом к полюсу и открывшейся правдой о походе норвежцев, — его группа так и не смогла определиться в своих чувствах, поэтому до самого утра в равной степени терзала себя и близостью цели, и горечью поражения.
— Температура воздуха, сэр, — принялся докладывать Бауэрс, как только начальник экспедиции выбрался из палатки, — минус тридцать, сила ветра около пяти баллов, видимость вполне приемлемая, — взглянул он на едва просматриваемое сквозь серую пелену солнце, — если только погода окончательно не испортится.
— Но она конечно же испортится, — проворчал Скотт, подходя к санкам и здороваясь с остальными странниками. — Поэтому, чтобы не терять времени, предлагаю выступать в сторону полюса немедленно. Завтрак и обед мы попросту объединим, чтобы предаваться этому чревоугодию ровно в полдень, во время привала.
Он осмотрел стоявших перед ним полярников. Хотя предложение было встречено угрюмым молчанием, однако никто не возражал. Мало того, капитан вдруг почувствовал, что его спутникам попросту перехотелось идти к полюсу, они потеряли к этому предприятию всякий интерес. И если бы он вдруг приказал разворачивать сани на север, они очевидно, точно так же, молча, впряглись бы в них и… развернули. Но он не приказал. И не мог приказать. Если бы пришлось, он пополз бы в сторону полюса, пусть даже один, без продовольствия и без надежды на возвращение.
Встав на лыжи, Роберт первым впрягся в сани, подождал, пока его примеру последуют остальные, и повел группу по едва уловимому склону в открывавшуюся впереди низину.
Около трех миль они шли по санному следу норвежцев, причем Отс сумел определить, что полярников почему-то было всего двое, хотя на стоянке у черного флага их насчитывалось как минимум четверо. Все три гурия скандинавов указывали строго на юг, на полюс, но сразу же после третьего следы почему-то стали уводить на юго-запад
[39]
.
— Интересно, что бы это могло значить? — заинтригованно спросил Уилсон, когда во время короткого привала Бауэрс прошелся по этому следу еще около полумили и, к своему удивлению, обнаружил, что он и дальше уводит прямо на запад. — Они что, сбились с пути, что ли? Или, может, потеряли компас? Что-то же должно было произойти?!
— Так, может, норвежцы все-таки не дошли до полюса? — осклабился Отс. — То ли сбились с пути, то ли выдохлись. Нас пятеро, и мы сможем доказать это.
— Все ответы мы получим на полюсе, джентльмены, — не поддался его эйфории Скотт, мрачно наблюдая за тем, как, избивая руками свое туловище, унтер-офицер Эванс пытается отогреть их старым проверенным способом. — И там, на континенте, расскажем только о том, что увидим собственными глазами, в чем лично убедимся.
— Другого и быть не может, — поддержал его доктор Уилсон.
— А теперь сходим с лыжни норвежцев и идем к полюсу кратчайшим путем, по нашим собственным расчетам. Бауэрс, вы как всегда выступаете в роли штурмана.
— Тронут доверием, сэр, — вежливо произнес лейтенант. И в который уже раз Скотт поблагодарил судьбу за то, что в последнее мгновение включил этого исполнительного, знающего офицера в состав полярной группы.
Они прошли еще около двух миль, и Скотт понял, что самое время сделать привал и основательно подкрепиться. Тем более что руки Эванса уже были на грани обморожения. Остальные странники, как и сам капитан, тоже чувствовали себя отвратительно. Поставив палатку, они вскипятили чай и пообедали консервами. Капитан видел, что люди утомлены, но решил, что терять лишние часы на привале не стоит. Вдруг окончательно испортится погода, кто-то из группы заболеет, да мало ли что может случиться в каких-нибудь шести милях от полюса?! Так стоит ли рисковать?
Очередной привал они сделали, преодолев почти семь с половиной миль, а затем прошли еще столько же, пока, наконец, во время очередного короткого привала, Бауэрс, проводивший свои вычисления на серевшей неподалеку от лагеря небольшой возвышенности, не прокричал:
— Мы на полюсе, джентльмены! Наконец-то мы достигли его: мы на Южном полюсе!
Четверо полярников удивленно взглянули на лейтенанта, словно бы то, о чем он только что известил, представлялось им совершенно немыслимым; медленно оторвали свои тела от санок, на грузе которых полулежа отдыхали, и растерянно осмотрелись: ничего особенного. Абсолютно ничего такого, что бы хоть каким-то образом отличало эту, почти мистическую часть ледовой тверди от всей прочей Антарктиды.
— Вы ничего не напутали, Бауэрс? — неуверенно поинтересовался ротмистр Отс.
— Трижды проверил, джентльмены! — слегка охрипшим голосом заверил их лейтенант. — Ошибка исключается: мы действительно на полюсе!
И все же полярники вновь недоверчиво осмотрелись по сторонам, словно бы пытаясь обнаружить нечто такое, что способно было выделять эту пядь земли на фоне всей прочей планеты, но, так ничего и не обнаружив, по очереди неуверенно обняли друг друга.
