И все же достижения подводников и конструкторов воспринимались как несомненный успех. Командование решило начать боевое применение лодки в реальных условиях. Уж кто-кто, а глава КГБ Туманов точно знал, когда именно начнется война с Англией, а потому «Дельфин» начали готовить загодя, как и корабль-матку.
Под последний переоборудовали один из пароходофрегатов. Освободив место между фок- и грот-мачтами для установки подводной лодки и устроив подъемные механизмы, дабы лодку можно было поднять на палубу. Кстати, последнюю пришлось дополнительно укреплять, уж больно серьезным оказался груз.
Боевое крещение «Дельфина» должно было состояться в Борнхольмском сражении. Однако как ни маневрировал Притула, ему так и не удалось выйти на дистанцию уверенной атаки ракетами. О применении пловцов не могло быть и речи, тем более что в их роли должны были выступать члены экипажа. Людей едва хватало, чтобы управлять лодкой.
Он хотел использовать ракеты с дальней дистанции, но не успел. Два ракетных фрегата показали всю несостоятельность ракетного оружия на сколь-нибудь значимых дистанциях. Дело в том, что, имея преимущество перед обычными гладкоствольными орудиями по дальности примерно в полверсты, ракеты значительно уступали в точности.
И это при том, что сравнение делается даже не с русскими орудиями, где выдерживается строгая стандартизация по калибрам и используются тщательно выделанные оперенные снаряды. Сравнивается точность иностранных орудий, где ядро зачастую попросту болтается в стволе. И именно у них точность гораздо выше, чем у ракет. Так что если и можно было использовать эти снаряды, то только по такой цели, как город, или же сближаться с противником минимум до трехсот метров. Да и то о стопроцентном попадании не могло быть и речи.
Правда, одна-единственная установка, располагавшаяся на корме, была способна в короткий промежуток времени выпустить сорок ракет. И это уже было более чем серьезно, в чем удостоверился один из вражеских фрегатов. Английский отряд как раз нацелился на два русских корабля, отходящих от места схватки. Причем англичане действовали весьма эффективно и успели сблизиться с русскими кораблями почти вплотную.
Русские довольно споро отбивались от противника, используя свою артиллерию. Однако то ли англичане наловчились справляться с зажигательными снарядами, то ли те давали чрезмерный процент несрабатывания, но факт остается фактом: один из английских фрегатов приблизился к русскому на опасно близкое расстояние, всего-то в пару сотен метров. Еще немного, и он дал бы бортовой залп. Именно в этот момент русские и ударили из ракетной установки.
Уж на этот раз огненный смерч не прошел мимо. В считаные секунды британец превратился в жарко пылающий костер, откуда раздавались душераздирающие крики, слышимые даже сквозь звуки разрывов на борту пылающего корабля.
Воодушевленный примером, другой ракетный фрегат отправил все сорок ракет во второго англичанина. Правда, только несколько прошли более или менее близко к своей цели, из-за большой дистанции. Но вида пылающего товарища и демонстрации страшного оружия оказалось более чем достаточно, чтобы британцы развернулись и начали улепетывать во все лопатки от страшного противника.
«Дельфин» же, под скрежет зубов своего экипажа, в первом своем сражении так и остался сторонним наблюдателем. Конечно, можно было попытаться догнать противника в надводном положении, все же в этом случае скорость возрастала до восьми узлов. Эскадры все время маневрировали, и можно было сблизиться, срезая углы на вдвое большей скорости. Но имелся приказ не обнаруживать себя. Притула даже обстрел должен был производить из подводного положения, оставаясь на глубине в пару метров. Благо на учениях подобная стрельба отрабатывалась и считалась вполне приемлемой. Но не судьба.
После нескольких изнурительных часов в погоне за противником экипаж отвернул от сражающихся эскадр и взял курс к своей матке, фрегату «Астрахань». Изможденных подводников извлекли на свет божий едва живых. Еще бы. Они провели в этой бронзовой банке более двенадцати часов, при этом все время пребывая в нервном напряжении и выжимая из возможностей лодки все, на что она была способна…
Притула оторвался от перископа и посмотрел на своих подчиненных. Освещение представлено только одной керосиновой лампой, вторая находится в машинном отделении. Больше не рекомендуется, потому как огонь выжигает кислород. Впрочем, благодаря системе зеркал, многократно отражающих свет, отсек имел достаточное освещение. А если бы сейчас был день, так тут и вовсе было бы светло благодаря иллюминаторам.
Покровский сидит на рулях глубины, первым от носа. Он же отвечает за вертикальную наводку ракетных станков, расположенных по бортам. Рыжов за ним и непосредственно перед командиром. На нем руль и машинный телеграф. Сам командир стоит на свободной площадке, позволяющей беспрепятственно крутиться вокруг оси, в обнимку с перископом. Справа столик с готовальней и картой. Последний член экипажа находится в кормовом, машинном отсеке.
Кстати заметить, это отделение занимает едва ли не половину внутреннего пространства лодки. Еще четверть отведена под баллоны с воздухом. Так что на долю остального экипажа остается около четырех метров цилиндра диаметром порядка двух. Здесь же у стены, слева от командира, располагается шлюзовая камера, съедающая часть пространства ходового отсека, и шкафы с костюмами пловцов и аварийными спасательными средствами.
– Егор, глубина? – убедившись, что лодка начала сбавлять ход, и вновь приникнув к окуляру перископа, поинтересовался Притула.
Нет, у них на лодке с дисциплиной все в порядке, и каждый знает, кто он есть и на каком месте находится командир. Но, во-первых, все они дворяне, а потому ничего зазорного в обращении по имени нет. Во-вторых, эти четверо как семья, и от каждого из них зависит жизнь другого.
– Глубина четыре метра. Угол рулей ноль, – отозвался Покровский.
– Принято.
Лейтенант всмотрелся поочередно в сумеречные берега большого острова Великобритания слева и маленького острова Портси справа. На нем, собственно говоря, и располагается город Портсмут с его удобной гаванью и знаменитыми верфями. Правда, справа находится другой городок, Госпорт. Он с некоторых пор начал набирать обороты, и вполне возможно, что сможет составить конкуренцию Портсмуту. А учитывая все увеличивающуюся потребность Англии в кораблях, скорее все же дополнит его.
Атаковать Портсмут было плохой идеей, и Притула прямо заявил об этом. Ему доводилось бывать в этой гавани, и он находил фарватер достаточно сложным. Да и вообще, им нужно было нарабатывать опыт, двигаться от простого к сложному, а не соваться сразу же в пасть хищника.
Однако Туманов решил, что им нужен резонанс. К тому моменту когда англичане получат известие о гибели своей эскадры в Белом море, они уже должны будут шарахаться от собственной тени. У императора были далеко идущие планы, а потому нужно было ускорить события. Конечно, дорогую лодку можно было и потерять. Но успокаивало то, что вероятность попадания ее в руки противника была довольно мала. Все же глубины в заливе были приличные, а командиру «Дельфина» строго-настрого запрещалось выходить на мелководье.
