– Терраса вроде бы поросла лесом.
– Кромка деревьев проходит метрах в пятидесяти от скалы, – подтвердил Антон.
– Если мы поднимемся на террасу где-нибудь здесь, горцы нас заметят?
– Если прямо здесь, то вы сможете добраться до деревьев незамеченными. Примерно на уровне излома скалы есть складка, которая вас прикроет.
– Понял. Пархоменко!
– Я, ваш бродь, – тут же подошел младший унтер.
– Не нравится мне то, что мы прем, как боров на случку. Горцы ведь мастаки на разные засады.
– Не без того.
– А что, если они нас заметили? Мы же все время по открытой местности бежали, заметить можно издали. А если заметили, то могут устроить засаду, нам ведь здесь и укрыться негде. Поищите место, где можно будет подняться наверх, до вон того изгиба скалы.
– А если зряшняя опаска? Упустим ведь. Столько трудов и все впустую.
– Ну, значит, будет у казачков повод покостерить меня от души. Выполнять!
– Слушаюсь.
Подъем нашелся довольно быстро. Впрочем, если бы не отчаянная ловкость одного из казаков, то скорее всего провозились бы долго. А так подсадили парня на высоту человеческого роста, где он сумел ухватиться за выступы скалы и подняться по отвесной стене. После этого всем оставалось только воспользоваться сброшенной им веревкой…
Вот они. Действительно, пятеро. Расположились в стороне от обреза скалы, в небольшой седловине, так, чтобы их невозможно было заметить. Только один наблюдатель внимательно следит за склоном, между скалой и берегом Кубани. От кромки леса, где засели пластуны, до этой пятерки не больше семидесяти метров.
– Ох итить твою через коромысло, – скорее выдохнул, чем произнес казак, пристроившийся неподалеку от Темлякова.
Ну да, теперь их проняло, а до этого строили очень даже недовольные мины. Конечно, всех казаков горцам не положить. Для этого нужно проявить прямо-таки недюжинную меткость. А тут еще и стрелков меньше, чем целей, так что и скорострельность не помешала бы. И все же, любому из спутников Сергея могло крупно не повезти. Ну и горцы сбросили бы с себя погоню.
– Пархоменко.
– Здесь я, ваш бродь, – бесшумно скользнув к подпоручику, отозвался младший урядник.
– Пусть казачки растянутся по кромке леса, чтобы дым взор не застил. Распредели цели так, чтобы двое в одного не палили. Мой вон тот, в белой папахе. Их пятеро, нас девять, так что на каждого горца по два стрелка, один стреляет, другой страхует. Меня страховать не нужно, у меня два ствола. Да и не промахнусь я с такого расстояния. Я стреляю первым. Как только пальнули, тут же перезаряжайтесь, никаких атак. Расстреляем издали. Из леса выходим только по команде.
– А как побегут?
– Ждать команду. Не переживай, я сам не хочу, чтобы они ушли, но и дуриком в атаку вас не поведу.
– Ясно.
– Антон, – позвал Шейранов, оставшись один.
– Слушаю.
– А где их лошади. Псыхадзэ, это понятно, но не пешком же они сюда пришли.
– Напрасно так думаешь. Эти ребятки просто до бесстыдства проворны и выносливы. Пешие набеги для них – это приятные прогулки.
– Значит, лошадей нет?
– Нет. Мы тут послушали их. Словом, уйти от вас они могли без труда. Очень уж большая фора была. Но не стали этого делать, как только заметили вас, когда вы только втягивались в ущелье. Вместо этого предпочли обождать и поохотиться.
– Такие уверенные в себе?
– А почему бы и нет. Позиция у вас могла быть – проще застрелиться. Бойцы они – на загляденье, и, похоже, им приходилось биться и не с таким соотношением сил. Правда, хвастуны несусветные, сидим тут, слушаем их байки одна краше другой. Добычу с вас и пленных, если таковые будут, они собираются оставить в ауле Индыш, а сами намерены прогуляться под Кисловодск.
– Лихо. А не далековато?
– Я знал, что ты оценишь. Вот такие упорные ребята.
Пока он переговаривался с Антоном, казаки распределились по фронту и уже были готовы к бою. Ну а коль скоро так, то и тянуть не имеет смысла. Шейранов привычно взял ремень враспор, отмечая царапины и сколы на ложе совершенно новенького ружья. Вот так вот, английское чудо, достается тебе от твоего русского владельца на орехи. Но работа качественная, за все время пока еще ни одной осечки.
Навел ствол на выбранного горца, мушка, целик, все как полагается. Расстояние для нарезного оружия плевое, а потому не нужно вносить никаких поправок на довольно крутой склон. Ветер боковой, но незначительный, а пуля тут тяжелая, будь здоров.
Выстрел! В отличие от прошлого раза благодаря ветерку облачко получилось куда реже и прозрачнее, да еще его тут же снесло в сторону. Поэтому он прекрасно рассмотрел, как мужчина, получив удар в грудь, откинулся на спину и замер. Наверняка сильнейший болевой шок.
Рядом захлопали выстрелы. Двое из горцев также повалились на землю. Все же сказалось отсутствие штуцеров. На весь отряд их только два, у Темлякова и у Пархоменко. Противник был на пределе прицельной дальности для гладкоствольных карабинов, отсюда и неудовлетворительные результаты стрельбы.
Двое уцелевших горцев залегли за своими котомками, готовые вступить в бой. Конечно, укрытие так себе. Никакое укрытие. Но и другого нет. Вообще-то самое лучшее – это податься в бега. Понятно, что прыгать со скалы – нужно быть или дураком, или очень уж верить в свою счастливую звезду. Но принимать бой на столь невыгодной позиции… Шейранов бы точно не решился. В случае бегства все же есть шанс, что избегнешь попадания, если уж противник умудрился промазать в относительно неподвижную мишень.
Но с другой стороны, опытные бойцы, ничего не скажешь. Понимают, что стрелять на дым, не видя цели, занятие глупее не придумаешь. Нет, если палить залпом из десятков стволов, то еще туда-сюда, а вот так, когда их только двое, не дело.
Но и казачки не лыком шиты. Или, точнее, их командир. Какая, собственно говоря, разница, главное, что никто не покидает укрытия. Шейранов расслышал, как Пархоменко вносит коррективы в распределение целей. Видит, что казаки поспешно перезаряжают свои ружья.
Сам унтер также занят перезарядкой. Кстати, у него это получается очень даже споро. Сергей показал ему свои пули, объяснил их преимущества, и казак проникся. Правда, «унитарный» патрон не использует, бережливая натура не позволяет нести лишние траты. Но и так для штуцера получается изрядная экономия по времени.
Два выстрела вразнобой, и оба мимо. Горцы, поняв, что никто их атаковать не будет, а попросту расстреляют на расстоянии, выстрелили в ответ с таким же успехом. Еще два выстрела. Одному прилетело, Сергей четко рассмотрел, как его плечо дернулось, и воин, выронив оружие, уткнулся лицом в траву. А вот второй целехонек и поспешно перезаряжает свой карабин.
Сергей вновь вскинул штуцер, прицелился в черную папаху и нажал на спуск. Голова дернулась, папаха отлетела в сторону, и горец затих. Но уверенности в том, что все кончено, нет. Кто его знает, куда угодила пуля. Может, и в голову, а может, просто сбила довольно объемный головной убор. У горца наверняка есть еще пара пистолетов, и он, видя, что его расстреливают с почтительного расстояния, мог попросту притвориться.
