– Зачем? Через «Одноклассников» списались.
– Каких одноклассников? – не врубился я.
– Есть такой сайт в Интернете. Ты разве не знаешь? Там много наших. Тех, кто зарегистрировался.
В «Эрмитаж» заходил, в «Три шестьдесят две». А в Интернете пива не нальют. Чего мне там делать?
– Знаю… Но не был.
– А я заглянула.
Блин, Голубева в Канаде со старым пердуном. Обидно. Ладно бы со звездой НХЛ.
Устраивает её всё…
Надо отвлечься от бестолковых мыслей. (Будет или нет война с Канадой?)
– А ты чё в ментовку-то пришла?.. В смысле: к нам… Что за проблемы?
Ксюха опустила взгляд на сумочку, прикидывая, доставать или нет заявление. Не достала.
– Ой, Паш… Не знаю, что и делать…
– Да ты рассказывай, не меньжуйся. Свои люди, поможем…
Опять, как в детстве, дешевые понты. Ну никак без этого! На смертном одре и то буду крутого корчить между судорогами.
Кто меня вечно за язык тянет?
И главное, обратку уже не включишь.
– Ну, в общем… Ты же соседа нашего помнишь? Дядю Юру?
– Еще бы не помнить!
– Он умер в позапрошлом году. А квартира у нас приватизированная. Мы с мамой попытались его комнату получить, но куда там… Вот, подселился подарочек… Хоть уезжай. А куда? Не к отчиму же обратно.
– Что за подарочек?
– Дядь Юрин племянник. Наш ровесник. В тюрьме сидел. Полгода назад вышел и прописался. Дядя, как оказалось, ему комнату завещал. Ладно бы парень нормальный…
– Чего, дерется, что ли?
– Хуже… Он наркоман. Нигде не работает, куролесит только. Поначалу-то ничего, тихий был: придет, уколется и спит. А чем дальше, тем хуже. Я как-то колечко на кухне оставила. Золотое, но не очень дорогое. Готовила и сняла. Буквально на пару минут в комнату вышла, возвращаюсь – кольца нет. Всё обыскала. Думала, закатилось куда. Не нашла. У Кости спрашиваю – не брал случайно? Его Костей звать. Он только улыбается – на, мол, обыщи. Но наверняка он – просто больше некому. А тем же вечером снова укололся… Через неделю из прихожей шапка зимняя пропала. Я опять к нему. Бесполезно. Ничего не знаю, у тебя гости были, с них и спрашивай… Ко мне как раз тогда подруга из колледжа приходила. Он и воспользовался. Я с ним и по-хорошему пыталась поговорить, и грозилась, что в милицию пойду.
– А он?
– Что он… – Ксюха с явным расстройством посмотрела на пруд. – Сказал: будешь выступать, убью. Отчиму пожаловалась, но он даже не разговаривал с ним. Боится, наверное. У него с сердцем проблемы, нервничать нельзя. Замок на двери новый поставила, да какое там… Не закрывать же каждый раз. Когда серьги пропали, я в милицию заявление написала. Нет, а что мне делать? Я не миллионер, на двух работах кручусь. Он ведь и дальше воровать будет… Пришла к вам, меня дежурный к участковому послал. Толстый такой… знаешь, наверное?
Я молча кивнул. Как не знать! Я там всех знаю.
– Он послушал, заявление взял, – продолжила Ксюха, – сказал, разберется. Но к нам так и не приходил. Я звонила несколько раз, так он накричал только. Мол, мне не разорваться, у меня таких, как вы, полмикрорайона. А за кражу его не посадить, потому что доказательств нет. Мне-то что делать, спрашиваю? А он трубку швырнул. Представляешь?
– Это в его ключе. Кабы ты его заинтересовала, может, и подсуетился бы. А за так?..
– В каком смысле «заинтересовала»?
– В материальном, в каком же еще. Моральный интерес его не греет.
– Но это же его работа… Я же не беру со студентов деньги за то, что читаю им лекции.
О, как все запущено…
– А он берет, – по-простому ответил я.
Ксюха растерянно посмотрела на сумочку.
– И ты берешь?
Брал бы, но не дает никто. Зря я ей про машину брякнул, пустил пыльцу в глаза. Теперь решит, что я тоже взяточник.
– В разумных пределах и не у всех. По-другому нельзя. У тебя не возьму, не бойся… Ты рассказывай, рассказывай…
– Ну я, в общем, вчера домой пришла. Часов в семь. Костя у себя был. Пошла в душ и комнату не заперла. А сегодня утром стала собираться, заглянула в сумочку, а там флешки нет.
– Чего нет?
– Флеш-карты, для компьютера. Мне на день рождения подарили. Хорошая флешка, два гигабайта. Я точно помню, что в сумку убирала. В колледже никогда не оставляю, один раз туда воры залезали. А в фирме не была. Я опять к Косте. Он лежит на диване и только улыбается… Мне даже не столько саму флешку жалко, сколько содержимое.
– Компромат, что ли, на кого?
– Нет. Там материалы. Очень редкие. Я с одним издательством договорилась книгу написать. По китайской поэзии… Самое обидное, я на компьютере их не сохранила. Только на флэшке.
Так… Что-то перестает мне это нравиться. Опять китайская поэзия. У меня о ней не самые романтические воспоминания.
– Про Мэн Хао-жаня?
Веселова посмотрела на меня такими глазами, словно я зашел в Эрмитаж с тележкой для супермаркета. Прикупить пару-тройку старинных безделушек. В настоящий Эрмитаж, а не наш, распивочный.
– И про него тоже… Ты знаешь Мэн Хао-жаня?!
– Как-то грустно: склонилось к закату солнце. Но и радость: возникли чистые дали.
На Ксюхином лице – неописуемый восторг. Как у пионера, нашедшего в парте порножурнал. Как у шопингиста, попавшего на дешевую распродажу. Всего, наверно, от меня ожидала, но не китайской поэзии.
– Да, это он!.. Как же там дальше… Сейчас, сейчас… Ага. «Вот я вижу – идущие в села люди к берегам вышли, у пристани отдыхают…»
Ксюха наморщила лоб, пытаясь вспомнить продолжение, но не вспомнила.
– А ты знаешь, что Мэн Хао-жань – ученик самого Ван Вея?
Ну, как не знать! Любой интеллигентный человек, посещающий «Эрмитаж», знает старину Ван Вея и всех его учеников. На сей раз речь идет не о музее.
– Конечно.
– Мало того, они были друзьями!
– Да ты чё?! Не может быть!.. Вот это круто!
Слышал бы меня сейчас темный Гера – шифер снесло бы тут же.
– Да! И тому есть подтверждение! Некоторые стихи Мэн Хао-жаня написаны в жанре лирической миниатюры цзюэцзюй. Которую как раз развивал Ван Вей!
Это уже мне ближе. Цзюэцзюй. На Костю Цзю похоже.
– Я в шоке…
– Вот, послушай.
Ксюха, почувствовав родственную душу, вошла в транс и прочла по памяти еще несколько китайских виршей.
Я смотрел на нее и думал – за что ж ей такое? В школе вроде без задвигов была. Может, у нее все наоборот? Люди с годами умнеют, а она… Полный цзюэцзюй.
