Я пожалел о неудачном выборе слова «интрижка», едва оно слетело с моих уст. Прохожие уже начинали с любопытством поглядывать на нас, и потому я стремительно зашагал дальше. Инспектор Филд тотчас нагнал меня.
— Согласно нашей договоренности, мистер Коллинз, вы должны видеться с Диккенсом по возможности чаще, чтобы выведывать у него — и передавать нам — информацию об убийце, именующем себя Друдом.
— Я так и делал, инспектор.
— Вы так и делали, мистер Коллинз… но без всякого усердия! Вы даже не приехали к мистеру Диккенсу на Рождество, хотя он почти две недели провел дома в Гэдсхилле и регулярно наведывался в город.
— Меня не пригласили. — Я хотел сказать это холодно, но вышло почти жалобно.
— Здесь нет вашей вины, — промолвил инспектор Филд таким сочувственным тоном, что у меня возникло желание сломать свою трость о его старую плешивую голову. — Но вы также не воспользовались превосходной возможностью присоединиться к мистеру Диккенсу в нынешнем турне или пообщаться с ним во время его наездов в Лондон. Вероятно, вам будет интересно узнать, сэр, что по меньшей мере раз в две недели Диккенс по-прежнему ускользает от моих агентов, исчезает в трущобных подвалах или старых церковных криптах и появляется в поле зрения только на следующий день, когда садится на поезд до Гэдсхилла.
— Вам нужны агенты получше, инспектор, — заметил я.
Старик хихикнул и снова высморкал огромный нос.
— Возможно, — сказал он. — Возможно. Но покамест мне хотелось бы не упрекать вас, мистер Коллинз, и не сетовать на… на… односторонний порядок выполнения нашего с вами соглашения, а просто напомнить вам: наши общие интересы заключаются в том, чтобы загнать в нору — или выкурить из норы — Друда, покуда новые невинные жертвы не погибли от руки этого чудовища.
Мы дошли до моста Ватерлоо. Я остановился у ограды и окинул взглядом причалы с грузовыми кранами, складские сооружения, жалкие хибары, теснящиеся по обоим берегам, и низкомачтовые речные суда, идущие вверх и вниз по Темзе. Порывистый ветер с дождем гнал по реке волны с белыми гребешками.
Инспектор поднял воротник своего старомодного сюртука.
— А теперь объясните, пожалуйста, зачем вы хотели встретиться со мной, мистер Коллинз, и я изо всех сил постараюсь удовлетворить вашу просьбу насчет дальнейшего… э-э… содействия вашим исследованиям.
— Я собирался не только просить вас о дальнейшем содействии моим исследованиям, — сказал я, — но также поделиться с вами своими соображениями, которые могут оказаться чрезвычайно полезными в деле розысков Друда.
— Вот как? — Кустистые брови инспектора Филда поползли вверх под полями цилиндра. — Прошу вас, продолжайте, мистер Коллинз.
— По сюжету моего нового романа, уже намеченному в общих чертах, — сказал я, — некоему сыщику, обладающему незаурядными умственными способностями и огромным опытом работы, придется разыскивать пропавшего человека.
— Да? По роду прошлой и нынешней деятельности мне постоянно приходилось заниматься подобными делами, мистер Коллинз, и я буду рад помочь вам профессиональным советом.
— Но мне хотелось бы, чтобы ваша помощь принесла пользу нам обоим, — сказал я, глядя на серую воду, а не на инспектора во всем сером. — Мне пришло в голову, что некий без вести пропавший лондонец может оказаться недостающим звеном, необходимым вам, чтобы проследить всю цепь взаимоотношений и событий, имевших место с момента встречи Диккенса с Друдом под Стейплхерстом… если таковые взаимоотношения действительно существуют.
— Неужели? И кто же этот ваш пропавший человек, мистер Коллинз?
— Эдмонд Диккенсон.
Старик задумчиво почесал щеку, потеребил бакенбарду и, по обыкновению, приложил толстый указательный палец к уху, словно ожидая от него дальнейших пояснений. Наконец он проговорил:
— Надо полагать, это молодой джентльмен, спасенный под Стейплхерстом при непосредственном участии мистера Диккенса. Тот самый юноша, который, по вашим словам, разгуливал во сне в Гэдсхилл-плейс год назад, в прошлое Рождество.
— Именно он.
— При каких обстоятельствах он исчез?
— Именно это мне хотелосьбы знать, — сказал я. — Возможно, именно это необходимо знать и вам, чтобы подобраться вплотную к Друду.
Я вручил Филду пухлую тетрадь со своими записями, сделанными после разговора со стряпчим мистером Мэтью В. Роффом с Грейс-Инн-Сквер, последним известным адресом Диккенсона в Лондоне и приблизительной датой, когда молодой человек приказал мистеру Роффу передать опекунские обязанности — на несколько последних месяцев, остававшихся до его совершеннолетия, — не кому иному, как Чарльзу Диккенсу.
— Очень интересно, — промолвил инспектор, бегло просмотрев записи. — Вы позволите мне взять тетрадь, сэр?
— Да. Это второй экземпляр.
— Это действительно может помочь нашему общему делу, мистер Коллинз, и я благодарю вас за то, что вы обратили мое внимание на этого господина, пропавшего или нет. Но почему вы считаете, что мистер Диккенсон имеет прямое отношение к нашему расследованию?
Я развел ладони над поручнем ограды.
— Ну, это очевидно даже для непрофессионала вроде меня. Молодой Диккенсон, вероятно, единственный после Диккенса известный нам человек, находившийся, по свидетельству самого Диккенса, в непосредственной близости от Друда на месте Стейплхерстской катастрофы. Собственно говоря, именно Друд, если верить Диккенсу, направил моего друга к погребенному под обломки юноше, который наверняка погиб бы, если бы не вмешательство Диккенса — и Друда! Помимо всего прочего, подозрения вызывает необъяснимый интерес, проявленный Диккенсом к означенному сироте после катастрофы.
Инспектор Филд снова задумчиво потер щеку.
— Мистер Диккенс славится своим альтруизмом.
Я улыбнулся.
— Конечно. Но его интерес к молодому Диккенсону был почти… ну… почти навязчивым.
— Или своекорыстным? — спросил Филд.
С запада налетел крепкий ветер, и теперь мы оба придерживали цилиндры свободной рукой.
— Что вы имеете в виду, сэр?
— Какая денежная сумма находилась в доверительном управлении опекуна Эдмонда Диккенсона до совершеннолетия последнего, наступившего в прошлом году? — осведомился старик. — Вам случаем не пришло в голову по ходу вашего расследования наведаться в банк молодого Диккенсона и переговорить с управляющим, а, мистер Коллинз?
— Разумеется — нет! — резко произнес я снова ледяным тоном.
Самая мысль о подобном поступке шла вразрез со всеми представлениями о чести, свойственными джентльмену. Совать нос в чужие финансовые дела — все равно что читать чужие письма.
— Ладно, это будет легко выяснить, — пробормотал инспектор Филд, засовывая тетрадь в карман сюртука. — Что вы хотите в обмен на ваше содействие в розысках Друда, мистер Коллинз?
