— Значит, возвращаемся той же дорогой? — спросил я.
При одной мысли об обратном путешествии по узким кирпичным кишкам у меня мороз подрал по коже.
Диккенс посветил фонарем на деревянный столб, стоящий ярдах в двух слева от нас. На нем висел маленький корабельный колокол.
— Думаю, нет, — негромко произнес он.
Прежде чем я успел запротестовать, он четыре раза ударил в колокол. Резкий звон раскатился эхом по широкому тоннелю над быстрым потоком.
В самом конце странного кирпичного причала Диккенс нашел брошенный шест и погрузил его вертикально в воду.
— Глубина семь футов самое малое, — сообщил он. — Возможно, больше. А вы знаете, Уилки, что французы собираются устраивать лодочные экскурсии по своим подземным сточным каналам? Женщины сидят в лодках, мужчины часть пути проходят пешком. Плоскодонки приводятся в движение педальным механизмом вроде велосипеда, а установленные на них прожекторы и фонари, выданные экскурсантам, освещают все подземные достопримечательности.
— Нет, — угрюмо буркнул я. — Я этого не знал.
— В парижском высшем свете поговаривают об организации охоты на крыс для желающих.
Я был сыт по горло всем этим. Резко повернувшись кругом, я сказал:
— Все, пойдемте отсюда, Диккенс. Скоро рассвет. Если сыщик Хэчери отправится на Леман-стрит и заявит о нашем исчезновении, добрая половина лондонских констеблей спустится сюда на поиски самого знаменитого писателя современности. Королю Лазарю и его друзьям это не понравится.
Прежде чем Диккенс успел ответить, в глубине тоннеля внезапно послышался шум, а в следующий миг из темноты прямо на нас вылетели несколько существ с мертвенно-бледными крысиными личиками и в развевающихся лохмотьях.
Я неловко выхватил револьвер из кармана. В первый момент я решил, что нас атакуют гигантские крысы.
Диккенс стремительно выступил вперед, встав между мной и верткими существами, которые наступали на нас, совершая различные обманные движения.
— Это мальчишки, Уилки! — выкрикнул он. — Просто мальчишки!
— Мальчишки-каннибалы! — проорал я, вскидывая револьвер.
Словно в подтверждение моих слов, один из них — длинноносый, с крохотными глазками и мелкими острыми зубами — прыгнул на Диккенса и щелкнул челюстями, словно намереваясь откусить ему нос.
Неподражаемый наотмашь ударил нападавшего по лицу тростью и попытался схватить его, но в руке у него остались лишь грязные лохмотья, а голый ребенок и два или три других мальчишки пустились наутек по темному узкому тоннелю, откуда появились следом за нами.
— Боже мой! — выдохнул я, все еще держа тяжелый револьвер обеими руками. Я услышал непонятный приглушенный звук, донесшийся сзади, со стороны воды, и медленно повернулся, по-прежнему не опуская револьвера. — Боже мой! — снова прошептал я.
К нашей кирпичной эспланаде подплыла длинная узкая лодка необычного вида. На носу стоял высокий парень с шестом, другой сидел у руля на корме — но, если не считать высоких кормы и носа с висящими на них фонарями, суденышко лишь отдаленно напоминало итальянскую гондолу.
Парни выглядели уже не мальчиками, но еще не мужчинами — черты землисто-бледных лиц пока не обрели зрелой завершенности. Страшно худые, они были одеты в одинаковые темно-синие лохмотья, похожие чуть ли не на униформу; грудь в распахнутом вороте драной рубахи и полоска голого тела над равно драными штанами у обоих имели такой же нездоровый мучной цвет, как лицо. Что самое странное, оба полумальчика-полумужчины были в квадратных дымчатых очках, словно находились не в сумрачном тоннеле, а под ярким солнцем, резавшим чувствительные глаза.
— Полагаю, прибыли наши провожатые, Уилки, — прошептал Диккенс.
Опасливо оглянувшись на черный проем, откуда в любой момент снова могли выскочить маленькие дикари, я придвинулся поближе к Диккенсу и приготовился ступить в маленькую лодку. Неподражаемый вручил безмолвному гребцу два соверена, потом заплатил столько же рулевому. Оба парня отрицательно потрясли головой, и каждый отдал обратно один из двух соверенов. Они указали на Диккенса и кивнули. Потом указали на меня и помотали головой. Меня явно не приглашали на борт.
— Мой друг должен сопровождать меня, — сказал Диккенс безмолвной паре. — Я не оставлю его здесь. — Порывшись в кармане, он достал еще несколько монет.
Две смутные фигуры почти одновременно помотали головой.
— Вы от мистера Друда? — спросил писатель.
Он повторил вопрос по-французски. Странная пара продолжала хранить молчание. Наконец рулевой снова ткнул пальцем в Диккенса и жестом пригласил его в лодку. Гребец указал на меня, а потом на кирпичную дорожку под моими ногами, явно веля мне оставаться на месте. У меня возникло ощущение, будто они командуют мне, как собаке.
— К черту все это! — громко сказал я. — Пойдемте отсюда, Диккенс. Ну же!
Писатель посмотрел на меня, потом на тоннель за моей спиной — откуда снова доносился приглушенный частый топоток, — потом опять посмотрел на лодку, а затем вытянул шею и глянул вверх и вниз по течению подземной реки.
— Уилки… — наконец проговорил он. — Мы уже зашли так далеко… и так много узнали, что я… просто не могу повернуть назад.
Я ошеломленно уставился на него.
— Вернемся в другой раз, — сказал я. — А сейчас надо убираться прочь.
Он отрицательно потряс головой и отдал мне «бычий глаз».
— У вас есть револьвер и… сколько, говорил Хэчери, там пуль?
— Девять.
Негодование, недоумение и обида поднимались во мне, как поднимается к горлу тошнота во время сильной качки в море. Так он действительно собирался бросить меня здесь!
— Девять пуль, фонарь и указатели пути в виде нацарапанных на стенах трех черточек, — торопливо проговорил Диккенс.
Я обратил внимание на характерное пришепетывание и подумал, что, возможно, оно усиливается, когда Неподражаемый совершает предательские поступки.
— А если там больше девяти мальчишек-каннибалов? — тихо спросил я. И сам удивился спокойствию своего голоса, пусть и звучавшего слегка искаженно под гулкими сводами широкого тоннеля. — Или полчища крыс, которые явятся поужинать, когда вы уплывете?
— Напавший на меня мальчишка никакой не каннибал, — сказал Диккенс. — Просто беспризорный ребенок в лохмотьях столь ветхих, что они на нем едва держались. Но на худой конец, Уилки… пристрелите одного из них. Остальные дадут деру.
Тогда я рассмеялся. У меня действительно не было выбора.
Диккенс ступил в маленькую лодку, попросил гребца подождать секундочку и посмотрел на хронометр при свете кормового фонаря.
— У нас еще осталось добрых полтора часа, чтобы успеть вернуться к Хэчери до восхода солнца, — сказал он. — Подождите меня здесь, на причале, Уилки. Зажгите свечу вдобавок к «бычьему глазу», чтобы стало посветлее, и подождите меня. Я потребую, чтобы наш с мистером Друдом разговор продолжался не долее часа. Мы поднимемся наверх вместе.
