— Для каких своих целей, мистер Коллинз? — спросил инспектор Филд.
Мы только что миновали Сомерсет-хаус. В этом общественном здании, построенном на месте королевского дворца, последние тридцать лет располагались различные государственные учреждения. Я знал, что там служили отец и дядя Диккенса.
Мы пересекли Стрэнд и зашагали по узкой улочке, срезая путь к Друри-лейн, где выдуманный Дэвид Копперфилд заказывал бифштекс в ресторане и где совершенно реальный Уилки Коллинз надеялся в скором времени увидеть успешную постановку своего «Армадейла».
— Для какой цели, сэр? — повторил инспектор. — Зачем мистеру Диккенсу лгать вам насчет Друда?
Я улыбнулся и взмахнул тростью.
— Позвольте рассказать вам маленькую историйку, случившуюся в ходе турне Диккенса, инспектор. Я узнал о ней от Джорджа Долби на прошлой неделе.
— Если вам угодно, сэр.
— Сопряженная с разъездами часть турне закончилась в Портсмуте в последних числах мая, — сказал я. — У Диккенса выдалось немного свободного времени, он отправился прогуляться по городу в обществе Уиллса и Долби, и они забрели в Лендпорт. «Ба! — воскликнул Диккенс. — Да ведь здесь я родился! В одном из этих домов». И он потащил Уиллса и Долби за собой по улочке в поисках того самого дома. Сначала Диккенс указал на один дом: мол, «он сильно напоминает мне отца». Потом на другой: мол, он говорит всем своим видом: «Меня покинул тот, кто родился под моей крышей». Потом на третий: мол, он явно некогда «укрывал в своих стенах слабого и тщедушного младенца» — и так далее и тому подобное, пока они не обошли всю улочку. Потом, инспектор, на городской площади, окруженной кирпичными особнячками, Диккенсу взбрело на ум отколоть шутовской номер в духе Гримальди.
— Гримальди? — переспросил инспектор.
— Мим, которого Диккенс обожал, — пояснил я. — И вот, заручившись вниманием Уиллса и Долби, знаменитый писатель Чарльз Диккенс поднялся на крыльцо одного из домов, постучал в окованную медью дверь и тотчас улегся перед ней. Через несколько мгновений, когда на пороге появилась некая дородная особа, Диккенс проворно вскочил на ноги и задал стрекача, а Уиллс и Долби помчались за ним следом. Время от времени Диккенс оборачивался, с испуганным видом указывал пальцем на воображаемого полисмена, их преследующего, и все три почтенных джентльмена припускались еще быстрее. Потом, когда ветер сорвал с головы Диккенса шляпу и погнал по улице перед ними, они трое стали участниками вполне настоящей, пусть и комичной, погони за шляпой.
Инспектор Филд остановился, я тоже. Секунду спустя он осведомился:
— Что вы хотите сказать, мистер Коллинз?
— Я хочу сказать, инспектор, что Чарльз Диккенс, несмотря на свои пятьдесят четыре года, остается сущим ребенком. Проказливым мальчишкой. Он придумывает разные игры, увлеченно в них играет и — благодаря своему влиянию и силе характера — вовлекает в них окружающих. В настоящее время мы с вами поглощены игрой в Друда, придуманной Чарльзом Диккенсом.
Филд с минуту стоял в глубокой задумчивости, почесывая нос. Внезапно он показался мне глубоким стариком, причем больным. Наконец он промолвил:
— Где вы находились девятого июня, мистер Коллинз?
Я растерянно моргнул. Потом улыбнулся и спросил:
— Разве ваши агенты не доложили вам, инспектор?
— Вообще-то, да, доложили, сэр. Поздним утром вы отправились в контору своего издателя. В тот день вышел ваш «Армадейл». Потом вы заглянули в несколько книжных лавок, расположенных на Стрэнде между Пэлл-Мэлл и Флит-стрит, и подписали несколько экземпляров книги для своих друзей и поклонников. Вечером вы ужинали вон там… — Филд указал тростью на ресторацию «Альбион» напротив театра «Друри-лейн», — с несколькими актерами, включая пожилого господина, дружившего с вашим отцом. Вы вернулись домой немного за полночь.
Ему таки удалось стереть улыбку с моего лица, и это привело меня в раздражение.
— К чему сей докучный и бессмысленный перечень несущественных фактов, инспектор? — холодно осведомился я.
— Мы с вами оба знаем, где находились девятого июня вы, мистер Коллинз. Но ни один из нас не знает, где находился мистер Диккенс в день столь важной годовщины.
— Важной годовщины? — недоуменно повторил я и тут же сообразил: девятого июня исполнился ровно год со дня Стейплхерстской катастрофы, едва не унесшей жизнь Диккенса. Как я мог забыть?
— Мистер Диккенс в тот день оставался в Гэдсхилле, — сказал инспектор Филд, не сверяясь ни с какими записями. — Но он отправился в Лондон поездом, отходящим от станции в четыре тридцать шесть пополудни, а по прибытии в город тотчас же пустился в одну из своих продолжительных прогулок, на сей раз по району Блюгейт-Филдс.
— Опиумный притон Сэл, — предположил я. — Вход в Подземный город через склеп на Погосте Святого Стращателя.
— Нет, сэр, — сказал инспектор Филд. — За мистером Диккенсом следили семь лучших моих агентов. Мы полагали, что он захочет встретиться с Друдом в первую годовщину их знакомства. Но ваш друг заставил моих людей и меня — я тоже участвовал в слежке той ночью — погоняться за собой. Всякий раз, когда Диккенс исчезал из виду и мы уже решали, что он нырнул под землю, спустя минуту он вдруг опять появлялся из какого-нибудь глухого проулка или полуразрушенного дома, останавливал кеб и укатывал прочь. В конце концов он покинул Блюгейт-Филдс и припортовые кварталы и направился к месту, неподалеку от которого мы с вами сейчас находимся. А именно — к церкви Святого Енона, что расположена к северу от Стрэнда, рядом с восточным входом в Клементс-Инн.
— Церковь Святого Енона, — повторил я. Название показалось смутно знакомым. В следующий миг я вспомнил: — Современная Голгофа!
— Совершенно верно, сэр. Подземное кладбище. В склепах под церковью Святого Енона скопилось столько невостребованных трупов, что в сорок четвертом году, когда я уже работал в полицейском департаменте, но еще не в должности начальника сыскного отдела, инспектор городской канализации закрыл до ступ туда и распорядился о строительстве сточного тоннеля под зданием. И все же трупы гнили там еще несколько лет, покуда в сорок седьмом году один врач не купил весь участок с намерением перенести останки, как он выразился, «в более подходящее место». Эксгумация продолжалась почти год, мистер Коллинз, и на дорожке над склепами выросли две громадные кучи — одна из человеческих костей, другая из полусгнивших досок от гробов.
— В молодости я ходил посмотреть на них.
Я бросил взгляд в направлении церкви Святого Енона. Я хорошо помнил, какой чудовищный смрад стоял там холодным февральским днем, когда я созерцал жуткое зрелище. И даже не представлял, как там воняет в жаркий и влажный летний день вроде нынешнего.
— Вы и еще примерно шесть тысяч лондонцев ходили поглазеть на них, — сказал инспектор Филд.
— А какое отношение имеет церковь Святого Енона к Диккенсу и девятому июня?
