Криста, тяжело дыша, перевела дух. Но вскоре вновь продолжила:
– Никто не верил в осуществление задуманного, даже моя тетка Ружена. Все они смеялись, когда наставница сообщила, что хочет передать серебряный браслет простой девушке из немагического мира… Говорили, что первый колдун, встретившийся тебе на пути, отберет фамильное украшеньице. Но Марьяна не поддалась на уговоры. А браслет вдруг выбрал твою руку, покорился… О да, многим из нас стало не до смеха… Кто бы мог подумать – простушка, не-ведьма, подчинила себе вещь удивительной мощи. Вещь, наделенную великим будущим. Вот почему я ненавижу тебя, Каве. Я долго раздумывала, как же от тебя избавиться. Помешать, забрать твое предназначение… Многое мне удалось. – Она издала короткий смешок, и Каве тут же вспыхнула, крепче сжав в руке нож. – Но младший Вордак – не моя цель. Он упал и больше не поднимется… Ему осталось жить считанные минуты.
Она перевела дух и, видя, что Каве согласна слушать дальше, продолжила:
– Я придумала другой план. И как никогда близка к победе… Лютогор дал мне одно заклятие, очень сильное… Да, Каве, Лютогор, нынешний Карпатский Князь, который вскоре станет Единым… Он сказал, что это заклятие убьет тебя, даже если я буду ранена. Жутко интересно, правда? Я выиграю Чаклун и стану княгиней Чародола. Буду править и без Марьяниного браслета. Стану великой ведьмой. А ты – умрешь.
И Криста ударила.
Несмотря на сильное душевное волнение, Каве была готова к выпаду врага и молниеносно защитилась круговым движением: ножом она провернула вокруг себя линию и ударила сама – одним косым ударом.
Криста взревела, разозленная неудачей, и вновь налетела, бешено орудуя ножом направо и налево. Каве отразила первую серию ударов, после чего плюнула на все и упала ничком на землю, как учил Мольфар, чтобы земля защитила от страшного ножа.
Начало их боя послужило сигналом для драконорогов: над ними, заслоняя собой солнце, заметались яростные тени бьющихся насмерть стихийников – черно-желтая и черно-сиреневая молнии.
Перекатившись, Каве вновь встала на ноги, но тут же упала. Удар, нацеленный в спину, не достиг цели – ведьму защитила земля. Но пришлось подняться, чтобы самой ударить градовым ножом. Только она перевернулась набок, как увидела, что рыжая, отбросив градовой нож в сторону, вытащила из-за пазухи другой – простой кинжал, тонкий и длинный, похожий на иглу.
– Умри!!! – вскричала ведьма и прыгнула на Каве.
Но та изловчилась и пнула соперницу в грудь ногой. Криста не ожидала этого и отлетела на пару шагов, впрочем, вновь ринулась в атаку.
Каве действовала так быстро, словно это не она, а сам нож вел ее руку: взмыв в прыжке, девушка полоснула косым ударом наотмашь – грудь рыжей ведьмы перечеркнула яркая красная линия.
Кинжал выпал из руки Кристы Соболь, мягко воткнувшись лезвием в травянистую землю. Ведьма упала на колени, растерянно прижимая руку к груди, – ее пальцы окрасились в алый цвет.
Лютый взгляд девушки вдруг сменился болью, разочарованием и – изумлением. Неожиданно вокруг нее проявились тени призраков: молочно-белые и угольно-черные, похожие на людские силуэты.
Каве опустила нож, с ужасом взирая на поверженного врага и хоровод черно-белых силуэтов, взявших рыжую ведьму в плотное кольцо. Казалось, призраки дурачатся: танцуют, кривляются, корчат рожи…
Вдруг что-то кольнуло Каве в грудь: будто иголка вошла под кожу. Охнув, она схватилась за сердце. Следующая игла заставила упасть на колени.
«Ты убила человека, Каве».
Девушка в страхе оглянулась. Но этот голос, казалось, шел из самого ее сердца.
«Она напала на меня… Хотела моей смерти!»
«Но убила ее ты… – не отставал вкрадчивый голос. – Ты, Каве!»
«Я защищалась!»
«Все равно…»
Мир вокруг нее стремительно угасал, теряя краски и смыслы… Каве видела перед собой только застывшее навсегда лицо Кристы, ее открытые стеклянные глаза с яркой радужкой цвета охры, глаза, в последний раз обращенные к небу… Рыжие змейки волос, разметавшиеся по траве, такой ярко-зеленой… И сиренево-черную тень, промелькнувшую вдали… Чьи-то встревоженные голоса, бессвязные мысли, вскрики. И собственный голос, но какой-то чужой, будто со стороны.
«Ты убила, Каве. – Голос стал жестким, сухим и равнодушным. – Она была жива, а стала мертва. Плохой был человек… Но кто сейчас виноват? Каве…»
«Нет!»
В следующий миг призраки разорвали кольцо над Кристой и, завывая на разные голоса, – жутко, хрипло, остервенело, – метнулись к ней. Каве хотела закричать, но не смогла, проваливаясь в черноту все дальше, все глубже… Пока не потеряла сознание.
Глава 24
Засмертельное проклятие
Возле двери, ведущей в комнату, где лежала без сознания Каве, собралось несколько человек. Алексей Вордак нервно мерил широкими шагами коридор, чем страшно раздражал Тай, сидевшую на низком стуле у раскрытого окна. Каждый раз, когда он проходил мимо, чара провожала его хмурым взглядом. Пан Чах и пан Седрик стояли немного поодаль. Оба пребывали в человеческом облике, причем карпатский маг почему-то выбрал свой настоящий облик синеглазого красавца.
Все они ждали новостей. Вот уже третий час Рик Стригой находился у постели Каве, и никаких вестей от него не поступало.
Наконец Алексей Вордак остановился, к большому облегчению рыжей чары, и повернулся к пану Седрику.
– Значит, это вы – тот самый Великий Мольфар? – резко спросил он. – Освобожденный милостью Каве из-под древней горы? А запрятал вас туда он, Стригой?
– Да, да и да, – несколько раздраженно ответил пан Седрик. – А ты, как я понимаю, тот самый мальчишка, не сумевший удержаться на карпатском троне? А ранее попавший под действие простейшего любовного зелья, теперь же – задающий глупые вопросы?
Вордак скрипнул зубами, но сдержался.
– Я всего лишь хотел спросить… – Он запнулся, но продолжил: – Вы же заступитесь за нее? Ну, перед ним? Поможете спасти…
– А для чего я торчу здесь, как ты думаешь?
Неожиданно в их разговор вмешалась Тай.
– Мы все торчим здесь, чтобы помочь Каве, – сказала она, искоса взглянув на парня. – Главное, чтобы она осталась жива… И не стала полудухом.
– У тебя, чара Тай, есть единственный шанс, чтобы спасти Каве, – вдруг произнес пан Седрик. – Ты победила в турнире, и у тебя есть право одного желания. Хорошо подумай.
Тай изумленно воззрилась на пана советника. Она уже открыла рот, чтобы ответить, но передумала. Наоборот, нахмурилась и отвернулась к стене, возле которой стоял пан Чах, изо всех сил делая вид, что вообще не интересуется разговором.
Наконец дверь открылась. На пороге возник полу дух в черной, длинной мантии. Его лицо выглядело мрачным, однако глаза смотрели привычно насмешливо.
