— С эн.
— Молодцы.
Не то чтобы черные зверюги как-то отреагировали, но вид стал чуточку самодовольнее. Мне они нравились, гордые, но в общем — то нормальные.
Повернулась к Эрану. Воин странно смотрел на меня, сжав губы.
— Привет, — у меня не губы, но сердце определенно сжалось. — А что ты делаешь?
Легкая улыбка, честный ответ:
— Шел за тобой.
И так приятно стало, что я даже решила честно признаться:
— А я тебя искала.
Эран улыбнулся.
А зачем ты за мной шел? — снова спросила, чувствуя, как его синие глаза постепенно затмевают для меня широкий просторный двор, темно-зеленую зелень сада, синеву неба и даже яркий солнечный свет.
Невероятное ощущение,
— Я обещал показать тебе ИрАэ, — ответил Эран и протянул мне руку, я протянула ему свою, и едва наши пальцы соприкоснулись, что-то случилось. Что-то молниеносное, потому что я вмиг оказалась в объятиях тар-эна, собственно тоже крепко обнимая его. Планета куда-то стремительно завертелась, так быстро-быстро, что стоять на ногах не было совершенно никакой возможности, и не держи меня воин, я бы рухнула. куда-то в бесконечный космос точно. А так он держал, крепко-крепко, не позволяя даже попытаться его поцеловать, не давая возможности шевельнуться, и уткнувшись в мои волосы, тяжело дышал. Секунда, другая, третья… я готова была стоять так вечно, но еще очень хотелось чтобы меня поцеловали. Хотя бы чуть-чуть.
— Боги жестоки, — вдруг хрипло произнес Эран.
— Вообще гады, — простонала я, с одной стороны вспоминая лицо бабушки Кираты, а с другой то потрясающее чувство взрыва вселенной, что накрыло в объятиях тар-эна.
И как же хотелось послать все опасения к бракованному навигатору, и снова как тогда, таять от его прикосновений, его силы и нежности, чувствовать, как сильные ладони скользят по моему телу и выгибаться навстречу его губам. Кипец, у меня сердце уже где-то в ушах стучит, и все, что я сейчас слышу, это собственное биение крови и тяжелое дыхание Эрана…
— Вдруг тар-эн отстранил меня, повернул, прижал спиной к своей груди и обнял исключительно за плечи, крепко-крепко. Но только за плечи. И таким образом мне представилась возможность полюбоваться на потрясенные морды хейр и Икаса, который даже тихонько зарычал. Успокой зверя, это не агрессия, — хрипло приказал Эран.
Я вспомнила, что примерно так же — рычанием, Икас реагировал на запах желания Нрого ко мне, усмехнулась и прошептала:
— А может это он так на мое возбуждение реагирует, а не на твое.
Тар-эн хмыкнул, мне в шею и от этого теплого воздуха такие приятные мурашки по коже, и прошептал:
— Желание женщины — нежность, но никак не агрессия.
— В чем-то я была с ним согласна, но исключительно из чувства противоречия:
— Ну почему же? Оттенок боли в сексе очень даже придает пикантности.
Эран застыл. А я пустилась разглагольствовать:
— К тому же можно использовать разные плетки, ну там знаешь, одни дают острую боль, другие тупую, третьи просто в удовольствие.
Сжал чуть сильнее, лаская носом мой висок, прошептал:
— Продолжай, я запоминаю.
Странное дело — кое-кто мгновенно стал такой хорошей девочкой. Недолго. Прикинув возможности и позиции, я продолжила:
— Черный латексный костюм, черные перчатки сжимают плетку… тебя уже возбуждаю?
Думала его смутить? Просчиталась.
— Не уверен, что мне пойдут черные перчатки, но если на тебе будет латексный костюм, так и быть доставлю тебе маленькое удовольствие… Я хорошо управляюсь с плетью. Не в том амплуа, что является предметом твоих эротических фантазий, но ведь никогда не поздно учиться. Все для тебя, сердце мое.
Заррраза!
— Эран, тормози, — нервно потребовала я. К тому же предмет моих эротических фантазий, это я с плетью в руках!
— Хорошо, — промурлыкал он, — я дам тебе ее подержать после употребления по назначению.
Вот сволочь!
— Так, все, пусти, — потребовала я.
— Предложение разумно, — согласился Эран, — но на данный момент невыполнимая задача. Еще минуту постой спокойно. Все конечно понимаю» но учитывая, как он только что меня уел по полной программе, менее всего хочется быть благоразумной.
— Знаешь, что, — прошипела злая я, — ты… ты вообще меня наложницей сделал! И я надеялась на извинения?
— Не напоминай, пожалуйста, — прорычал Эран. — У меня ассоциация с этим словом одна единственная — ты на ложе.
С ассоциировала. Представила, что он рядом. Весь. Или лучше склоняется надо мной… Стало жарко.
— У меня гормоны зашкаливают, отпусти, пожалуйста, — тихо; попросила я.
Отпустил. Постояли еще пару минут — я разглядывая небо, он сад. Решено было о слове наложница забыть. Плохое слово. Провокационное. Дико провокационное. Провокация удалась на славу, у меня мозг начал работать исключительно в одном направлении:
— Слушай, я вот тут подумала, — теперь смотрю исключительно под ноги, на блестящий залитый чем-то вроде эпоксидной смолы двор, — тени они вроде как на Иристане, а если бы взлететь….
И где моя гордость, спрашивается? И материнские заветы? И вообще верность собственным решениям. Стыдно, кадет Киран, МакВаррас, очень стыдно.
— Думай об этом, — глухо отозвался Эран. — В свете сказанного тобой про тени и управление, тоже пришел к выводу, что они вторгаются в момент наибольшего ослабления контроля носителя. Но это теория, сердце мое, проверять на тебе я не буду.
— Бракованный навигатор, — тихо выругалась я.
Промолчал. А мне вообще обидно было. Я будущий капитан, у меня на разгульную эротическую жизнь всего-то годы обучения в университете, и то это когда без практики. А в космофлоте да здравствует непорочный образ жизни. Потому что когда ты женщина и ты капитан, твой образ должен быть чист, суров и непогрешим, то есть вообще никаких интрижек на корабле. И даже если ты замужем, увольнение раз в год, а то и раз в два года, в иное время капитан не человек, капитан лидер, а у лидера нет слабостей и точка. И потому именно сейчас, я отчетливо ощущала, как утекает мое время и моя возможность быть без башенной, взбалмошной и любимой. Так хочется побыть любимой.
Но все равно, где-то в глубине души, я была благодарна отцу за Иристан, точнее за то, что Моим первым мужчиной был Эран. Как минимум воспоминания о моем первообразе останутся самые что ни на есть потрясающие.
— Пошли город смотреть, — я вообще всхлипнула.
— Пошли город смотреть, — я вообще всхлипнула.
Тар-эн протянул руку. А я подошла к нему, уткнулась лбом в его твердую грудь и, плюнув на гордость, обняла. Потому что уже отчетливо поняла — мама права. Почти права. Потому что на почве «есть рядом, а взять нельзя», сходит с ума не только Эран, но и я тоже. Мне плохо. Мне физически плохо. И если сейчас я еще держусь, то о ночи даже думать уже страшно. Он же лежать будет рядом, совсем рядом, а его даже поцеловать нельзя. Ну, хоть на обнимаюсь вдоволь.
