Его предложение подхватил и начальник немецкой разведки Вальтер Николаи. На него только что обрушился шквал критики за то, что он не смог предупредить немецкое командование о готовящемся наступлении французов. Теперь он должен был реабилитироваться, завербовав как можно больше новых агентов.
Мата Хари пригласили в Германию, где во Франкфурте-на‑Майне ей растолковали азы новой профессии и вручили аванс в двадцать тысяч франков. Впрочем, симпатические чернила для тайнописи, которыми ее снабдили, она просто вылила в реку.
Агент Х‑21 должна была собирать информацию в Париже, ездить по стратегически важным районам Франции и сообщать обо всем резиденту немецкой разведки в нейтральной Испании майору Арнольду фон Калле. Мата Хари приехала в Париж и возобновила знакомство со старыми друзьями. Один из них служил в военном министерстве, другой занимал крупный пост в министерстве иностранных дел.
В январе 1916 года с огромным багажом она проехала через южную Францию, чтобы рассказать немецкому резиденту в Мадриде об увиденном и услышанном во время путешествия. Майор Калле доложил о ее приезде шифротелеграммой в разведцентр германской армии. Эта телеграмма и положила конец недолгой карьере агента Х‑21.
Британская контрразведка давно читала немецкие шифротелеграммы, потому что ее агент еще в самом начале войны сумел снять копию с немецкой книги кодов. Совместными усилиями англичанам и французам не так уж трудно было установить, кто именно проделал путь из Парижа в Мадрид…
В мае 1916 года Мата Хари хотела поехать в Лондон, но не получила британской визы. Именно англичане первыми обратили внимание на ее контакты с немцами, хотя в этом не было ничего предосудительного – в первую мировую Голландия сохраняла нейтралитет, и теоретически Мата Хари могла общаться с кем ей заблагорассудится.
Отказ в визе был предупредительным сигналом, но Мата Хари не прислушалась к нему. Она попыталась вернуться из Испании во Францию и тоже получила отказ. Пока она раздумывала, что ей делать, местные власти получили из Парижа приказ открыть перед ней шлагбаум. Это была ловушка. Вместо того, чтобы бежать как можно дальше от Франции, Мата Хари сунула голову прямо в мышеловку.
Она еще решила поиграть с французами и по собственной инициативе предложила свои услуги парижской контрразведке. Быть просто агентом – этого ей показалось мало, она захотела стать двойным агентом. Она перечислила французским контрразведчикам имена своих немецких любовников, начиная с зятя германского кайзера, и обещала их всех привлечь на сторону Франции…
13 февраля 1917 года ее арестовали в Париже. У следствия не было никаких доказательств ее виновности. Эксперты изучали найденную у нее загадочную баночку, решив, что это невидимые чернила для тайнописи. Мата Хари откровенно объяснила: «Это средство для промывания после полового акта, чтобы избежать беременности».
Так кем же была Мата Хари? Шпионкой или жертвой обстоятельств?
Французы знали цену танцовщице и, скорее всего, отпустили бы ее, если бы им не понадобилось бросить кого-то в пасть негодующего общественного мнения.
Немцы же и не рассчитывали всерьез на Мата Хари. Они исходили из известного принципа: чем больше агентов заслать, тем труднее вражеской контрразведке вычислить по-настоящему ценных агентов. Вот почему немецкая разведка не заботилась о безопасности своего агента Х‑21: телеграммы из Мадрида в Амстердам сочинялись так, что французам совсем нетрудно было вычислить Мата Хари.
Супершпионка Мата Хари придумана секретными службами – французской, немецкой и британской. Все три службы приписывали ей то, к чему она не имела ни малейшего отношения. Секретные службы занимались саморекламой. В XX столетии спецслужбы начали преувеличивать количество шпионов и их возможности, чтобы, с одной стороны, сваливать на них поражения и неудачи, а, с другой, доказывать собственную полезность.
Жандармский полковник Сергей Николаевич Мясоедов, насколько мы можем судить, был малопривлекательной личностью. Как минимум обвинения в мародерстве во время войны он не опровергал. Осенью 1914 года он вместе с наступавшей армией попал в Восточную Пруссию и кое-что позаимствовал из немецких домов – картины, гравюры. На суде он оправдывался: брали все и с разрешения командования.
Во время жандармской службы на границе, судя по всему, тоже не упускал случая поживиться. Но почти за столетие так и не появилось ни одного доказательства его предательства, работы на иностранные разведки! Похоже, он стал жертвой ведомственных интриг и борьбы различных кланов за власть в предреволюционной России.
Мата Хари попала в мельничные жернова тотального шпионажа XX века, который пришел на смену авантюрам одиночек, романтиков или искателей приключений. Мата Хари ринулась в разведку, не понимая, куда ее занесло. Она всю свою жизнь продавалась за деньги. И в предвоенных Париже или Берлине ее за это совсем не осуждали. С началом войны мир изменился, стал жестоким, безжалостным, но Мата Хари этого не поняла.
Для нее игра с двумя разведками ничем не отличалась от любовной интриги с двумя мужчинами, каждый из которых не должен был подозревать о счастливом сопернике. Взбалмошная куртизанка привыкла веревки вить из мужчин. Она рассчитывала на свое умение заставлять мужчин подчиняться ее воле. Но люди из секретных служб только мундирами походили на тех офицеров, с которыми она весело проводила время до войны. Для секретных служб она была лишь пешкой, которой жертвуют без колебаний.
Шпионские игры – жестокие и гнусные. Женщинам в них отводятся в основном роли приманок и жертв. На фоне беспринципности и безнравственности секретных служб честно объявлявшая правила игры и выполнявшая свои обязательства Мата Хари вовсе не кажется такой уж аморальной и продажной.
Письмо товарища Зиновьева
Сейчас даже трудно себе представить, что одна только подпись этого человека, причем фальшивая, спровоцировала тяжкий политический кризис в Англии, погубила британское правительство и надолго поссорила наши страны. Ведь этот человек в ту пору руководил коммунистическим движением всего земного шара, причем в тот момент, когда мировая революция казалась вполне реальной. Григорий Евсеевич Зиновьев управлял армией агентов Коминтерна, которые на российские деньги пытались поднять восстание по всей Европе. Но в советской истории Зиновьев остался жалким и всеми презираемым предателем.
Никита Сергеевич Хрущев уже на пенсии вспоминал, как главный партийный идеолог Михаил Андреевич Суслов отчаянно возражал против публикации повести Эммануила Казакевича «Синяя тетрадь» с хрестоматийным сюжетом. Казакевич писал о том, как Ленин накануне Октябрьской революции укрывался от ареста в Разливе. Вместе с ним находился его верный сотрудник Григорий Евсеевич Зиновьев, член ЦК партии и один из редакторов «Правды». Но после многих лет сталинской фальсификации истории Суслов не мог примириться с тем, что имя Зиновьева упоминается рядом с именем вождя.
Суслов возмущенно говорил Хрущеву:
– Как же можно напечатать эту книгу? У автора Ленин называет Зиновьева «товарищ Зиновьев». Но ведь Зиновьев – враг народа!
