30 декабря 1979 года Кирпиченко и Дроздов через Самарканд вылетели в Москву. 31 декабря 1979 года они доложили Андропову об успешно проведенной операции. Андропов обещал всех наградить и приказал всем участникам акции все забыть, а документы, связанные с убийством Амина, уничтожить. Кирпиченко был утвержден первым заместителем начальника первого главного управления КГБ.
Андропов и Крючков в Афганистане попались в ловушку своего ведомства, которое соблазнило их простотой решения проблемы: убрать Амина, привезти в Кабул своего человека Кармаля и поставить его у власти. Тайные операции чрезвычайно соблазнительны простотой, дешевизной и секретностью. Потом, правда, все оказывается иначе, но ведь это потом…
В 1980 году Крючков приехал в Афганистан знакомиться с обстановкой. Он вернулся в полной уверенности, что дела идут неплохо. По его тезисам готовился проект директив разведке. Главный тезис начальника разведки был таков:
«Весна и лето 1981 года станут решающими в окончательном и полном разгроме сил контрреволюции».
Когда полковник Морозов, к тому времени уже работавший в центральном аппарате разведки в Москве, предложил своему начальству заменить этот тезис, он услышал:
– Если Владимир Александрович сделал такой вывод, значит так и следует писать.
Крючков и разведка привели к власти в Кабуле Бабрака Кармаля. Владимиру Крючкову же поручили через несколько лет, в мае 1986 года, заставить Кармаля отдать власть. Ему уже подобрали замену. С помощью советских чекистов в Кабуле была создана новая Служба государственной информации (переименованная позже в Министерство государственной безопасности), которую возглавил Наджибулла. Его чекисты и прочили на пост первого человека в стране. Пока в Кабуле проповедовали марксизм, он просил называть его просто «товарищ Наджиб». Когда пришли к выводу, что с исламом необходимо считаться, президент вновь стал Наджибуллой…
Апрель 1986 года Кармаль провел в Советском Союзе, отдыхал и лечился. С ним вели ласковые беседы, уговаривая уйти в отставку и принять почетный пост председателя Революционного совета. В Москве думали, что Кармаль исполнит волю советского руководства, как он делал это на протяжении многих лет. Но отдавать власть он не хотел и заявил, что должен для начала побывать в Кабуле. Помешать ему было невозможно. Но возникло опасение: не начнутся ли новые распри в афганском руководстве с применением оружия?
Вслед за Кармалем в Кабул отправили Крючкова. 2 мая начальник советской разведки уже был в президентском дворце. Владимир Александрович был главным партнером Кармаля и в политических делах, и в личных – афганского лидера охраняли и опекали чекисты. Крючков долго уговаривал Кармаля уйти. Это описано в книге Леонида Шебаршина, который тогда помогал начальнику разведки в афганских делах, а потом занял его место.
Бабрак Кармаль не сдавался. Забыв о восточных церемониях, говорил откровенно резко:
– Информация, которую отправляют в Москву советский посол и представительство КГБ, является ложной!
Вдруг сорвался и закричал:
– Убейте меня! Принесите меня в жертву! Я готов к смерти, к тюрьме, к пыткам!
Он говорил, что советские представители вмешиваются во внутренние дела Афганистана:
– Оставьте в покое афганскую революцию! Вы говорите, что в Афганистане гибнут советские люди? Уходите, выводите свои войска! Пусть афганцы сами защищают свою революцию!
Долгая беседа закончилась безрезультатно. Но за Кармаля взялись ведущие афганские министры. Они тоже говорили, что он должен уйти. И он ушел. Генеральным секретарем сделали другого ставленника КГБ – Наджибуллу. Бабрака Кармаля вывезли в Советский Союз, обеспечив ему жизнь пенсионера союзного значения.
Самым трудным для Крючкова был 1982 год, когда Андропов (после смерти Суслова) перешел в ЦК, а председателем КГБ стал генерал-полковник Виталий Васильевич Федорчук, выходец из военной контрразведки.
Прощаясь с коллегией КГБ, Андропов говорил:
– Центральный комитет утвердил новым председателем комитета Виталия Васильевича, хорошо вам известного. Я даже не сказал Федорчука, поскольку вы знаете, о ком речь идет. Я рад, что выбор пал на него. Это со всех сторон хорошо. Он поработал в военной контрразведке, поработал здесь, в центральном аппарате, и, по-моему, двенадцать лет поработал на Украине. Так что знает другую работу. Это – основание к тому, чтобы ему здесь продуктивно еще поработать. Конечно, я думаю, товарищи, что весь коллектив наш окажется вполне на высоте в том плане, чтобы помощь Виталию Васильевичу была обеспечена. Это очень важно. Поэтому расстаемся мы так: с одной стороны, грустно, но с другой стороны, нужно. Но все-таки для коммунистов всегда на первом месте было нужно. Так и будем поступать…
Характерно, что Юрий Владимирович не нашел ни одного доброго слова для своего преемника. Назначение Федорчука стало для него неприятным сюрпризом. Федорчук был ставленником генерала армии Георгия Карповича Цинева, одного из самых близких к Брежневу людей. Сам Цинев не мог возглавить КГБ, поэтому уговорил Леонида Ильича поставить на это место Федорчука.
А Брежнев хорошо помнил, что Хрущева удалось снять с должности благодаря связке Шелепин-Семичастный, и не хотел, чтобы Андропов оставил во главе КГБ своего человека. Леонид Ильич, напротив, поставил во главе госбезопасности офицера, у которого не сложились отношения с Андроповым.
Владимир Крючков входил в другую команду, андроповскую, и ощущал слабость своего положения. В те месяцы, с мая до ноября 1982 года, Андропов был совершенно отстранен от деятельности комитета и полностью лишился своего влияния на кадровые дела в КГБ. Новый председатель не только с ним не советовался, но и вообще не звонил, игнорировал. В этой ситуации Федорчук запросто мог сменить и начальника разведки, и Андропов не посмел бы и слова сказать. Все, что касается КГБ, решал лично генеральный секретарь.
Федорчук проработал на Лубянке всего семь месяцев, но успел доставить своим новым подчиненным массу неприятностей. После очередного побега на Запад советского разведчика, вспоминал Вадим Кирпиченко, Федорчук сказал руководителям первого главного управления, что их подчиненным не обязательно знать иностранные языки, на встречи с агентами можно ходить с переводчиком: так оно даже надежнее, вдвоем не убегут, будут контролировать друг друга.
«Я сам, – поделился председатель личным опытом, – когда служил в Австрии, приглашал к себе агентов из числа австрийцев и беседы проводил через переводчиков».
Став после смерти Брежнева в ноябре 1982 года генеральным секретарем, Андропов вызвал к себе Федорчука и сказал, что сейчас крайне важно укрепить Министерство внутренних дел и что он будет назначен министром.
Андропов подсластил пилюлю:
– Тебе присвоим звание генерала армии, так что ни в чем тебя не ущемим.
Юрий Владимирович поставил во главе КГБ своего доверенного человека – Виктора Михайловича Чебрикова, который пришел в комитет на должность начальника главного управления кадров с поста второго секретаря Днепропетровского обкома партии. Виктор Михайлович пришелся по душе Андропову своей надежностью и исполнительностью. Чебрикова, как днепропетровца, считали брежневским человеком. На самом деле он был душой и телом предан Андропову. Он не претендовал на лидерство, не примеривался к председательскому креслу и не занимался интригами.
