Мишка сейчас же, как все это увидел, полез в карман и вытащил спичечный коробок. Я помог ему достать спичку для мачты, дал ему листок бумаги, мы сделали парус и воткнули все это в коробок. Сразу получился не коробок, а кораблик. Мы его спустили на воду, и он тут же поплыл с ураганной быстротой. Его вертело туда-сюда и бросало, он подпрыгивали несся вперед, то задерживаясь ненадолго, а то давая сто узлов в час. Мы сейчас же начали озвучивать это дело, потому что мы сразу стали капитаном и штурманом – я и Мишка. Мы кричали, когда кораблик садился на мель.
– Задний ход – чух-чух-чух!
– Полный задний – чух-чух-чух!
– Полнейший задний ход – чух-чух-чух-чах-чах-чах!
И я пальцем направлял корабль куда надо, а Мишка орал:
– Пошел! Ух жжмет! Вот это дает! Полный вперед! Чух-чух-чих!
И так с дикими воплями мы бежали за корабликом как сумасшедшие и добежали до угла, где решетка, и вдруг наш кораблик завертелся, закружился в водовороте, и мы оглянуться не успели, как он клюнул носом, хлюпнул и провалился в решетку.
Мишка сказал:
– Жалко как. Утонул…
И я сказал:
– Да. Его поглотила бушующая стихия. Давай новый запустим?
Но Мишка покачал головой:
– Нельзя. Сегодня мне опаздывать из школы нельзя. Сегодня папа дежурный.
Я сказал:
– По чему?
– Его очередь, – ответил Мишка.
– Нет, – сказал я, – ты не понял. Я спрашиваю, по какому делу твой папа дежурный? По чему? По уборке? Или по накрыванию на стол?
– По мне, – сказал Мишка. – Папа дежурит по мне. Они с мамой так установили очередь: один день мама, другой папа. Сегодня папа. Уж небось приехал с работы кормить меня обедом, а сам спешит, ведь ему обратно надо!
– Ты, Мишка, не человек! – сказал я. – Ты своего отца сам должен обедом кормить, а тут занятой человек ездит с работы кормить такого оболтуса! Ведь тебе уже восемь лет! Жених!
– Это мама мне не доверяет, ты не думай, – сказал Мишка. – Я помогаю, вон в прошлую пятницу я им за хлебом сходил…
– Им! – сказал я. – Им! Они, видите ли, едят, а наш Мишенька одним воздухом питается! Эх ты…
Мишка весь покраснел, как синяя свекла, и сказал:
– Пошли по домам!
И мы прибавили шагу. А когда стали подходить к нашим домам, Мишка сказал:
– Я каждый день свою квартиру не нахожу. Все дома одинаковые, просто путаются в глазах. А ты находишь?
– Нет, я тоже не нахожу, – сказал я, – не узнаю свое парадное. То зеленое и это зеленое, все одинаковые, новенькие, и балкончики тоже один в один. Прямо беда.
– Так как же ты поступаешь? – сказал Мишка.
– Жду, пока мама на балкон выйдет.
– Ну, так может и чужая чья-нибудь выйти! Ты вполне можешь к другой попасть…
– Ты что, – сказал я, – да я из тысячи чужих свою маму узнаю.
– А как? – спросил Мишка.
– По лицу, – сказал я.
– На прошлом родительском собрании были все родители, и Костикова бабушка шла домой с моим папой, – сказал Мишка, – так Костикова бабушка сказала, что твоя мама самая красивая в классе.
– Ерунда, – сказал я, – твоя тоже красивая!
– Конечно, – сказал Мишка, – но Костикова бабушка сказала, что твоя самая красивая.
Тут мы подошли вплотную к нашим домам. Мишка стал беспокойно оглядываться по сторонам и тревожиться, но в это время с нами поравнялась какая-то старушка и сказала:
– А, это ты, Мишенька? Что? Не знаешь, где живешь, да? Вечная история. Ну пойдем, соседушка, уж доведу тебя.
Она взяла Мишку за руку а мне сказала:
– Мы с одной лестничной клетки.
И они пошли. Мишка очень охотно поволокся за ней. А я остался один в этих одинаковых переулках без названий, среди одинаковых домов без номеров и совершенно не представлял себе, куда идти, но решил не унывать и стал подниматься по лестнице на четвертый этаж первого же попавшегося дома. Ведь этих домов и всего-то восемнадцать, так что если я даже все подряд их обойду, то через часок-другой наверняка буду дома, это уж точно.
Во всех наших подъездах, на каждой двери, слева привинчен звонок с красной кнопочкой. Вот я влез на четвертый этаж и нажал кнопку. Дверь открылась, оттуда высунулся длинный кривой нос и крикнул в дверную щель:
– Макулатуры нет! Сколько раз повторять!
Я сказал «извините» и сошел вниз. Ошибся, что поделаешь. Тогда я пошел в следующий подъезд.
Не успел я тихонько дотронуться до звонка, как из-за двери раздался такой хриплый и страшный лай, что я не стал дожидаться, пока меня съест какой-нибудь волкодав, а просто моментально скатился вниз.
В следующем подъезде на четвертом этаже дверь открыла высокая девушка и, когда увидела меня, весело захлопала в ладоши и закричала:
– Володя! Папа! Марья Семеновна! Саша! Все сюда! Шестой!
Из комнат высыпала куча народу, они все смотрели на меня и хохотали, и прихлопывали в ладоши, и подпевали:
– Шес-той! Ой-ой! Шестой! Шестой!..
Я глядел на них во все глаза. Сумасшедшие, что ли? Я даже стал обижаться на них: тут есть хочется, и ноги промочил, и к чужим вместо дома попал, а они смеются… Но девушка, видно, поняла, что мне не весело.
– Тебя как звать? – сказала она и присела передо мной на корточки, и заглянула мне в глаза своими синими глазами.
– Денисом, – ответил я.
Она сказала:
– Ты не обижайся, Денис! Просто ты сегодня уже шестой мальчик, который пришел к нам. Все они тоже заблудились. На-ка вот тебе яблоко, съешь, подкрепи истощенные силы.
Я не стал брать.
– Возьми, пожалуйста, – сказала она, – для меня. Сделай мне одолжение.
Ну, я сделал ей одолжение.
– Послушай, – сказала девушка, – мне кажется, что я видела тебя выходящим из подъезда, что прямо напротив нашего. Ты выходил с одной очень красивой женщиной. Это может быть?
– Конечно, – сказал я, – моя мама самая красивая в классе.
Тут они все снова рассмеялись. Без всякой причины. А девушка сказала:
– Ну, беги. И если хочешь, приходи к нам в гости.
Я сказал «спасибо» и побежал, куда показала высокая девушка. И не успел я нажать кнопку, как дверь открылась и на пороге стояла моя мама!
Она сказала:
– Вечно тебя надо ждать!
Я сказал:
– Это ужасная история! Я промочил ноги! Потому что я не могу найти двери нашего дома. Я не знаю, где наш подъезд, он похож на все остальные, как капля воды на все другие. И у Мишки такая же история! Никто не может найти свой дом! Я сегодня шестой… и есть хочу!
