Маргарет старалась не пропустить ни слова. Ей было известно, что Пьер слышал про «Красную змею» и хотел узнать, что скрывается за этим названием. Она только не понимала, почему Бланшар утаил это от полиции.
— В документах, с которыми вас ознакомила мадемуазель Тибо, определенно упоминается «Красная змея». — Годунов раскрыл папку. — Больше того, это название написано на первом листе.
«Мерзавец Вожирар!» — подумал Пьер.
Этот библиотекарь обманул их подлейшим образом. Он врал, говоря, что не может предоставить Маргарет доступ к заказанным документам. На самом же деле полиция получила в свое распоряжение лишь ксерокопии, на которые сейчас с изумлением смотрела шотландка.
— Да, возможно, — пробормотал Бланшар.
— Не «возможно», а так оно и есть. Смотрите сюда!
Годунов ткнул пальцем в заголовок из трех слов: «Le Serpent Rouge».
— Ну и что?
— Да вот что! Почему вы сказали мне вчера, что никогда о таком не слышали?
— Потому что это правда, — с вызовом ответил журналист.
— Не могли бы вы пояснить? Как вы уже убедились, перед нами ксерокопии документов, о которых вам рассказывала покойная мадемуазель Тибо.
Полицейский перевернул несколько страниц, демонстрируя машинописные тексты и компьютерные распечатки.
Ошеломленная Маргарет взглянула на Пьера. Тот ожидал вспышки ярости, однако она не произнесла ни слова. Буря должна была разразиться позже.
— Все очень просто, комиссар. Мадлен Тибо за ужином в «Ле Вьё бистро» передала мне диск с копией микрофильмов. Коль уж у вас такая превосходная память, то вы должны помнить, что я упоминал именно это заведение. — Журналист усмехнулся. — К тому времени, когда вы пожаловали в лекторий Ассоциации друзей Окситании, я еще не успел ознакомиться с содержимым этого диска. Вчерашнее утро я провел в попытках обнаружить Мадлен, вечером готовил свою лекцию. Кажется, я обо всем этом уже сообщал вам.
— Какая изворотливость! — театрально развел руками Годунов.
— На что вы намекаете?
— Я только хочу сказать, что вы замечательно объяснили, почему ничего не знали о «Красной змее» вчера, когда услышали мой вопрос.
— Нет, вы произнесли слово «изворотливость»! Это значит, что я будто бы стремился что-то скрыть от вас!
— Простите, месье Бланшар, я не собирался делать из вас подозреваемого. Иногда мы необоснованно вставляем в разговор словечки, которые, знаете ли, составляют часть нашего жаргона.
— Впредь ведите себя осмотрительнее, господин комиссар. Вам приходится извиняться уже второй раз за несколько минут.
Словесная перепалка грозила закончиться большими неприятностями, но тут прозвучал вопрос Маргарет:
— Почему вас так заинтересовала «Красная змея»?
Для Пьера это был удар обухом по голове. Он допустил ошибку, предложив Маргарет сопровождать его в комиссариат.
— Что вы сказали, мадемуазель?
Маргарет застала Годунова врасплох.
— Почему вас интересует «Красная змея»? — повторила она.
— Может быть, вам известно, что обозначают эти слова?
— Может быть, — чуть заметно улыбнулась шотландка.
— Что вы имеете в виду?
— Может быть, я могла бы предоставить вам кое-какую информацию на этот счет.
Комиссар на мгновение заколебался. Ему не нравилось, что иностранка столь беспардонным образом вмешалась в дело, которое ее не касалось, но Годунов вовремя вспомнил, что перед ним историк, специалист по Средневековью. К тому же инспектор заметил то недовольство, которое возникло у Бланшара после этого вопроса. Полицейский сумел справиться с эмоциями и спокойно уточнил:
— Какого рода информацию?
— Относительно «Красной змеи».
— Марго, мне кажется, тебе не следует лезть в это дело, — предостерег Пьер.
— А что тут плохого? В моей стране сотрудничество с полицией — это гражданский долг, важная обязанность. Хотя здесь и не Англия, но я полагаю, что поступаю правильно.
В этот момент зазвонил стоявший на столе комиссара телефон.
— Прошу прощения.
Годунов поднялся, снял трубку и рявкнул:
— Слушаю! — После недолгого молчания он спросил: — Вы уверены, что это так срочно? Скажите ему, что я перезвоню через несколько минут, как только закончу здесь. Ничего не объясняйте этому человеку!
Во время этого разговора Пьер не проронил ни слова, даже не взглянул на Маргарет. Он пытался разобраться, что же заставило ее действовать подобным образом, и пришел к выводу, что она увидела содержимое папки и решила ему отомстить.
Годунов потер руки и изобразил на лице любезнейшую из своих улыбок. Проще говоря, он просто раздвинул уголки губ.
— С величайшим интересом готов вас выслушать, мадемуазель.
Теперь он был само очарование, насколько позволял его скверный характер.
— Вы когда-нибудь слышали о так называемом священном роде?
— Что это? — изобразил полнейшее непонимание комиссар.
— Под таким именем известно одно из семейств, происходящих от библейских царских династий.
Пьер заметил, как участился его пульс. Через мгновение кровь застучала в висках журналиста, как будто бы он только что поднял тяжелый груз. Габриэль д'Онненкур выразился почти так же: «Царские династии иудеев, упомянутые в Библии».
Бланшар даже перестал дышать. Поведение Маргарет ставило его в тупик. Почему сейчас она с серьезным видом пускается в объяснения, тогда как совсем недавно обозвала эту самую «Красную змею» фальшивкой и надувательством?
— Существует легенда, — рассказывала Маргарет. — Мол, потомки царя Давида, Хасмонеев и двадцати четырех верховных служителей иерусалимского храма заботились о чистоте своих династий, поэтому они и сохранились до наших дней. Эти семьи принято называть rex deus, подразумевая, что они угодны Богу, конечно, в иудейском понимании этого выражения.
— Что вам известно об этих семействах? — Возбуждение Годунова все возрастало.
— Совсем немного. После того как в семидесятом году нашей эры легионы императора Тита взяли Иерусалим, произошло так называемое рассеяние иудеев. Именно тогда эти семьи и поселились в различных местах Передней Азии, в Европе, в городах Северной Африки. По всей вероятности, некоторые из них пытались породниться с самыми влиятельными семействами из тех краев, где они нашли себе пристанище.
— Им это удалось?
— Кое-где, видимо, удалось. Некоторые источники утверждают, что одно из иудейских семейств соединилось с неким важным родом в краю франков. Так называлось одно из германских племен, которое обошло пол-Европы и добралось до Галлии, старинной римской провинции, где после разграбления Рима в четыреста десятом году проживали вестготы.
