— Марго, умоляю, не делай поспешных выводов, — защищался Пьер. — Мне и самому сейчас очень перед тобой неудобно.
— Ах, тебе неудобно! Кому сейчас неудобно, так это мне! Ты, мерзавец, врал мне напропалую!
— Не совсем так…
— Да неужели? Вчера вечером по телефону ты утверждал, что у тебя есть тексты той эпохи.
— Этого я не говорил. Я лишь сказал, что документы имеют отношение к той эпохе, но не говорил, что они к ней принадлежат.
Шотландка остановилась, в ее глазах сверкала ярость.
— Лжец!
— Нет, Марго! — Пьер не стал обращать внимание на оскорбления, поскольку сам признавал, что сжульничал, и теперь пытался найти примиряющий тон. — Вспомни, когда ты спросила об их древности, я ответил, что оригиналов не видел, работал с диском, на который были записаны микрофильмы.
— Это еще хуже, чем ложь. Ты со мной играл! Устроил ловушку, заставил меня переменить планы и примчаться в Париж!
Теперь Маргарет шагала так стремительно, что Пьер едва за ней поспевал.
— Должен признать, насчет ловушки ты права, хотя я с тобой и не играл. Мне надо было убедить тебя приехать. Скажи я, что в папке лежат газетные вырезки, машинописные листы и недавно опубликованные брошюрки, — разве ты приехала бы?
— Естественно, нет! — выкрикнула Маргарет и отдернула руку, когда Бланшар попытался подхватить ее под локоть.
— Марго, мне необходимо знать, кто стоит за убийством Мадлен и почему ее убили. Ее смерть на моей совести.
Шотландка резко остановилась, обернулась к Пьеру и снова пронзила его взглядом.
— Почему ты не сказал об этом вчера?
— Я боялся, что ты не приедешь.
Маргарет двинулась дальше, но уже медленнее. Пьер начал сбивчиво извиняться:
— Прости, пожалуйста. Завтра я провожу тебя в аэропорт или отвезу в Кале, откуда ходит поезд через туннель. Это как пожелаешь. Если не хочешь ночевать у меня, мы возьмем твой багаж и найдем гостиницу. В сложившихся обстоятельствах я не самый удачный спутник.
— Лучше в аэропорт. Хоть я и не люблю самолеты, но у меня есть обратный билет с открытой датой. К тому же если этот фараон узнает, что ты уезжал из Парижа, пусть даже на несколько часов, всего лишь до Кале, то его подозрения только возрастут, — произнесла Маргарет уже спокойнее.
— Думаешь, он меня подозревает?
Ответа не последовало.
Маргарет вошла в квартиру Бланшара, немедленно позвонила в круглосуточную службу «Бритиш эруэйз» и договорилась, что возвращается в Лондон завтра же. Ей предложили вылететь в тринадцать, поскольку два предыдущих рейса были уже укомплектованы, и предупредили, чтобы она не задерживалась и была в аэропорту за два часа до вылета — тогда мисс Тауэрс сможет использовать свой билет.
Маргарет решила достать из своего багажа только самые необходимые вещи и расположилась в комнате для гостей. После стычки с Пьером ей никак не удавалось успокоиться. Она приняла душ в маленькой ванной комнате, расположенной рядом с гостевой, и уже собиралась ложиться, когда услышала легкий стук в дверь.
Было без четверти десять.
— Да?
— Можно войти?
— Подожди немножко.
Маргарет накинула халат.
По выражению лица Пьера было понятно, что его терзали муки совести.
— Марго, мне не хотелось бы расставаться с тобой таким образом. Да, ты улетаешь, но почему бы не провести увлекательный вечерок в Париже? Мы могли бы где-нибудь поужинать. Ты ведь ничего не ела. Мне очень жаль, что все так случилось, но меня заставили совершить эту глупость гибель Мадлен и необходимость в помощи надежного человека.
— Тебе уже было сказано, что в Париже работают замечательные медиевисты. Я могла бы просто порекомендовать тебе, к кому обратиться. Это непререкаемые авторитеты в своей области.
— А я тебе говорил, — пожал плечами Пьер, — что мне нужна помощь человека, которому я могу доверять, а не абы кого. На что мне сдался блестящий специалист? Чтобы он покопался в этой папке, которая уже пробудила твой праведный гнев? Нет уж, я предпочитаю твои оскорбления ироничным замечаниям незнакомца.
Маргарет пристально посмотрела на него. Сейчас он был похож на нашкодившего малыша.
— Что ты предлагаешь? Сразу скажу: если ты намерен за мной приударить, чтобы я переменила решение, то это пустой номер. Не люблю, когда меня водят за нос, а ты, подлец, проделал со мной именно это.
— Обещаю, что попытаюсь тебя переубедить.
— Ну и нахал же ты!
— Я ни за что на свете не повторю вчерашней ошибки.
— Ты еще не сказал, что предлагаешь.
— Ресторанчик на площади Трокадеро, совсем рядом с Эйфелевой башней. Там великолепно готовят луковый суп, самый лучший в Париже. Ресторан называется «Кеблер».
— По-видимому, в честь наполеоновского генерала.
— Точно не скажу, возможно. Но скорее это фамилия владельца.
— Такой вариант меня удивил бы. Вы ведь никак не можете распрощаться с вашим славным прошлым.
На террасе перед «Кеблером» было очень многолюдно, однако официант подыскал им столик на двоих — малюсенький, как это и принято в парижских ресторанах, зато в уютном уголке.
После того как официант, слегка удивленный тем, что вечером был заказан именно суп, удалился, Пьер спросил Маргарет:
— Можно задать тебе вопрос насчет разговора в комиссариате?
— Смотря каким будет этот вопрос.
— Вчера, когда я звонил тебе в Лондон и упомянул про «Красную змею», ты сказала, что это глупости, фальшивка, чтобы дурить простаков.
— Да, — подтвердила Маргарет.
— Тем не менее в комиссариате ты прочла Годунову целую лекцию по истории в связи с этим предметом. Фараон просто не сумел оценить ее по достоинству.
Впервые за долгое время на губах у Маргарет появилась легкая улыбка.
— Я всего лишь поместила в исторический контекст легенды и домыслы, которые кое-кто пытается выдать за доподлинные факты. Однако большая часть того, что я пересказывала, — просто-напросто фантазии, плод разгоряченного воображения.
— Помню, ты действительно произносила слово «легенда», но не оспаривала, что вестготам, грабившим Рим, в числе прочего достались и сокровища иерусалимского храма.
— Этого я не говорила! — возмутилась Маргарет.
— Как так не говорила? Ты определенно утверждала, что на барельефах арки Тита изображено, как легионеры перевозят эти сокровища в Рим!
— Да, верно, только я не утверждала, что они потом перешли к вестготам. На самом деле мы не знаем, что произошло с сокровищами после того, как они попали в Рим. Кто даст гарантию, что менора и прочие предметы иудейского культа не были переплавлены на золотые монеты? Только подумай, между появлением этих реликвий в Риме и набегом вестготов прошло почти три с половиной столетия. За столь долгий период много чего успело произойти. Нам, например, известно, что многие императоры испытывали серьезные финансовые затруднения. Уже с конца второго века нашей эры дела в Римской империи шли не лучшим образом. Все твердят о том, что Аларих вывез из Рима богатейшие сокровища, однако не существует ни одного документа, в котором они перечисляются. Это означает, что все заявления насчет иудейского наследства являются не более чем предположениями. Нам также неизвестно, как распорядились сокровищами сами вестготы.
