Правдивость этих слов проверить было трудно. Маргарет успела нанести макияж. Сделала она это так же тщательно, как перед чтением лекции в академическом собрании.
— Хочешь чаю?
Это предложение сейчас было более чем уместным, но Пьер отказался — быть может, из духа противоречия. Он чувствовал себя скверно оттого, что Маргарет уезжала, оттого, что она проснулась раньше его. В своем ночном халате рядом с ней, такой ухоженной и бодрой, он чувствовал себя абсолютным ничтожеством.
— Спасибо, лучше кофе.
Пьер поставил кофейник на плиту и попросил Маргарет снять его с огня, если пена поднимется раньше, чем он сам вылезет из душа.
Утренние процедуры заняли у него чуть больше десяти минут. Потом Пьер вернулся на кухню и обнаружил на столе дымящуюся чашку кофе.
— Я знаю, ты любишь черный. Угощайся.
Бланшар поблагодарил Маргарет за внимательность, сделал глоток и обжег язык.
— Черт!
— Прости. Я только что сняла его с огня.
— Неважно. — Бланшар посмотрел на часы. — Когда мы отправляемся в аэропорт?
Прежде чем ответить, Маргарет поднесла к губам чашку с чаем.
— Ты меня выгоняешь?
— Нет. Просто ни за что на свете не хотел бы, чтобы ты опоздала на рейс, — солгал он.
— Мы можем выехать в любое время. Багаж мой готов, я тоже. Впрочем, мне сообщили, что два первых рейса компании «Бритиш эруэйз» уже заполнены, а тот, на который я забронировала место, не улетит раньше часа дня.
В этот момент зазвонил телефон, что сильно удивило Пьера. Было без пяти восемь.
— Готова спорить, это Годунов, — предположила Маргарет.
— Так рано?
— Кто же еще стал бы тебе звонить в такое время?
Пьер снял трубку прямо на кухне и весьма недружелюбно рявкнул:
— Слушаю!
— Месье Бланшар?
— Да, это я. Кто говорит?
— Габриэль д'Онненкур. Вы меня помните?
Пьер на секунду опешил, а потом вспомнил, что этот человек действительно обещал позвонить ему в пятницу, только не в восемь, а около одиннадцати утра.
— Конечно же, Габриэль. Разумеется, помню.
— Мы договаривались, что я позвоню сегодня.
— Это действительно так. Хотя мне кажется, что мы договаривались на одиннадцать часов утра. Или я ошибаюсь?
— Вы не ошибаетесь, месье Бланшар. Однако кое-что произошло, и мне нужно…
— У вас проблемы?
— В некотором роде. Вчера случилось нечто очень странное, а сегодня, с утра пораньше, меня поразило ужасное известие.
— Какое же?
— Вы слышали про убийство сотрудницы Национальной библиотеки? Ее звали…
— Мадлен Тибо, — подсказал Пьер.
— Вы тоже читали в газетах?
— Да, — соврал Пьер.
— Значит, вы знаете, что убийцы оставили на теле жертвы кусок пергамента, на котором изображена змея красного цвета. Вам ведь это известно, месье Бланшар?
— Послушайте, Габриэль, что общего между этим убийством и нашей встречей?
— Намного больше, нежели вы можете себе представить! Если вы не против, то нам следует встретиться как можно быстрее.
— Но почему же?
— Я не могу объяснить по телефону, но настаиваю на скорейшей встрече.
— Подождите секунду.
Пьер прикрыл ладонью микрофон трубки.
— Со мной говорит потомок одной из династий rex deus, — небрежным тоном бросил Бланшар, как будто речь шла об аромате утреннего кофе.
Маргарет в ответ прикрыла глаза. Уголки ее губ поползли вниз.
— Хватит дурачиться!
— Это не дурачество. Человек, находящийся у аппарата, утверждает, что он потомок династии rex deus. Клянусь тебе!
— Он, стало быть, клянется!
Тон этой реплики Пьеру совсем не понравился, хотя он и понимал, что у Маргарет больше чем достаточно причин для того, чтобы обращаться с ним подобным образом. Он решил не ввязываться в склоку.
— Габриэль?
— Да.
— Вам известен мой адрес. Вы не откажетесь переговорить у меня?
— Нисколько.
— Когда вас ждать?
— Точно сказать не могу, однако предполагаю… предполагаю, что минут через двадцать, может быть, через полчаса.
— Отлично! Я вас жду.
Бланшар повесил трубку, вернулся к столу и сделал глоток кофе.
Теперь напиток уже не обжигал.
— Если хочешь, я вызову такси. Боюсь, что не смогу доставить тебя в аэропорт.
— Кто такой этот Габриэль? — нахмурилась Маргарет.
— Я же сказал — потомок одной из библейских династий, член семьи rex deus, — пожал плечами журналист.
Шотландка пристально посмотрела на Пьера:
— Новая шуточка, как и с документами?
Тут Пьер взорвался:
— Документы — это вовсе не шуточка! Они существуют, с ними связана какая-то тайна, уже стоившая жизни одному человеку! Кто-то переменил содержимое папки. Я не знаю, насколько правдивы эти бумаги, но они действительно существуют, пусть даже им и меньше сотни лет! Кстати говоря, ты даже не потрудилась узнать, что в них содержится. Ты вправе сердиться на меня. Я не сказал тебе о том, что речь идет о газетных вырезках, компьютерных распечатках и машинописных страничках. Я уже объяснил тебе, почему поступил подобным образом. Боялся, что ты не захочешь ехать в Париж! Вот в чем заключается мое прегрешение. Я уже столько раз перед тобой извинялся, что и счет потерял. Сейчас мне меньше всего на свете хочется объясняться с тобой по поводу звонка, который — черт бы его подрал! — должен был прозвучать на три часа позже, как мы и договаривались с этим типом. Тогда мне не пришлось бы ничего тебе растолковывать, тем более что в этой истории ничего невозможно растолковать!
— Почему ты ничего мне не сказал?
Пьер сделал большой глоток кофе.
— Потому что у меня не было ни времени, ни желания!
— Как это не было времени?
— Так вот и не было! С тех пор как ты прилетела в Париж, прошло меньше суток, заполненных сплошной беготней. Вчера за ужином я чуть было не заговорил на эту тему, но испугался, что ты поднимешь меня на смех или — что еще хуже — решишь, будто я все выдумал, лишь бы тебя удержать. Вот почему я сказал, что у меня не было не только времени, но и желания. Я выражаюсь достаточно ясно?
Маргарет покончила со своим чаем, который был уже холодным.
— Слушай, расскажи-ка мне про этого Габриэля.
