— Все-таки этот род пресекся. Последним из меровингских королей был Дагоберт Второй.
— Вы заблуждаетесь. У Дагоберта были дети, которых пришлось спрятать, чтобы враги не покончили с ними.
Слова Габриэля совпадали с тем, что вчера, за ужином в «Кеблере», говорила Маргарет. Вот только она утверждала, что потомство Дагоберта — это лишь предположение.
«Кому же верить? Если прав д'Онненкур и у Дагоберта были дети, то получается, что представители этой династии веками где-то скрывались!» — подумал журналист.
— Почему их спрятали? Они ведь являлись королями Франции.
Пьер решил поспорить.
— Они лишились власти. История Дагоберта Второго очень печальна. У него отняли все права, его заключили в монастырь и в конце концов умертвили. Однако врагам не удалось истребить детей короля, хотя новые хозяева Франции, пользуясь поддержкой римской церкви, пытались достичь этой цели всеми доступными средствами.
— Почему вы упомянули про римскую церковь?
— Потому что убийцы Дагоберта вошли в союз с ней. Договор был заключен между Пипином, которого за малый рост прозвали Коротким, и Папой Стефаном Вторым, который короновал его в семьсот пятьдесят четвертом году. Пипин был дворцовым мажордомом, узурпировавшим власть. Они вместе подделали документы, прибегли ко всевозможным ухищрениям, а знатным семействам, чтобы те не противились, роздали церковные пребенды, то есть доходы от церковных земель. В ответ Пипин избавил Стефана от опасных соседей, каковыми являлись лангобарды. Они упорно пытались покончить с важнейшей династией из числа семей rex deus. Однако истребить всех ее представителей им все же не удалось.
— Значит, вы утверждаете, что потомки Меровингов дожили до наших дней?
— Это утверждают члены «Красной змеи».
— Почему вы именуете их сектой? О достойных людях обычно так не отзываются.
— Потому что именно сектой они и являются. Но под этим словом вы должны разуметь подпольную организацию, веками хранившую свой секрет. В любом случае речь идет об очень опасных людях.
Бланшар, до сих пор державший в руках страничку «Фигаро», закивал в знак согласия.
— Разумеется.
— Как вы успели прочитать, у полиции нет определенной версии по поводу убийства Мадлен Тибо. Кажется, эта женщина вела размеренную, упорядоченную жизнь. Все поиски до сих пор не вывели полицейских ни на один крутой поворот, откуда открывалась бы дорога к убийству.
— Что вы имеете в виду?
— Занятия, совершенно обычные для нашего мира, то есть наркобизнес, подделку документов, контрабанду, мошенничество. Очень странно, что «Красная змея» оборвала именно ее жизнь.
Пьер все больше нервничал. Ему приходилось контролировать себя, чтобы не показать внутреннего напряжения.
— Вы не могли бы указать нужное направление?
— Мне приходит в голову только одно.
— Выкладывайте! — В Пьере проснулся журналист.
— В силу каких-то обстоятельств мадемуазель Тибо обладала информацией, опасной для «Красной змеи». Я не могу придумать иной причины, по которой эта секта ее убила, при этом и сама вынырнула на поверхность. Эти люди веками живут в тени. В любой ситуации, при любых обстоятельствах они предпочитают оставаться незамеченными.
— Все ваши утверждения ни на чем не основаны.
— Если вы владеете достоверной информацией, то не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что искать следует в этом направлении.
Пьер не понимал, кто сидит перед ним — человек, страдающий галлюцинациями, или же, выражаясь красиво, компетентный источник. Он был рад тому, что их разговор слушала Маргарет, профессионально разбирающаяся во всех этих средневековых делах.
— Почему вы так считаете?
— Я уже говорил, что если убийство совершили члены «Красной змеи» и убита была именно библиотекарша, то все дело в информации, которой она могла обладать. Все-таки я должен признать, что кое-что тут не сходится.
— Что именно?
— То, что они расписались в содеянном. Эти люди скрывают свои действия, им не нравится появляться на свету. Их мир — это сумерки.
— Почему же они так поступили?
— Я не уверен, но, может быть, они кому-то направили послание.
— А если поподробнее?
Но Габриэль снова ответил кратко:
— По-видимому, Мадлен Тибо кому-то рассказала о своем открытии.
Маргарет, сидевшая в своем тайнике, ловила каждое слово этой беседы. У шотландки возникло ощущение, что она ведет себя неподобающе, женщина чувствовала себя неловко. Однако услышанное ею того стоило — не столько из-за ценной информации, сколько из-за необъяснимой притягательности, которой отличался этот человек. К тому же его французский звучал просто потрясающе.
— Вы намекаете, что эти люди способны и на новое убийство?
— Я не намекаю, а почти что утверждаю. Мы с вами обсуждаем действия фанатиков. В определенных кругах поговаривают, что с недавних пор «Красная змея» стала проявлять особенную активность в этой части мира. Некто неизвестно зачем и почему затеял игру с объектом, к которому эти люди относятся крайне серьезно. Этот объект обладает такой мощью, что способен потрясти столпы так называемой западной цивилизации.
— Какие доказательства у вас имеются? Напомню, что в прошлый раз вы открыли мне потрясающие вещи, которые ничем не могли подтвердить. Боюсь…
— Абсолютно верно, — перебил его Габриэль. — Об этом я тоже хотел с вами поговорить. Вчера произошло нечто чрезвычайно странное.
Пьер вопросительно взглянул на гостя.
— Вы просили у меня доказательств моей принадлежности к семье rex deus.
— Вы ответили, что их нет.
— Теперь ситуация переменилась.
Сердце журналиста забилось чаще, мускулы его напряглись.
— Вы можете доказать, что происходите от одного из верховных священников иерусалимского храма, жившего в первом веке, когда римляне осадили и разрушили город?
— Да.
Пьер был поражен. Он много лет занимался журналистикой и нередко встречал людей, готовых поделиться с ним необыкновенными известиями. Однако каждый раз все происходило по одному и тому же сценарию. Любая захватывающая история постепенно утрачивала всякую достоверность, когда дело доходило до фактов.
— Я не могу в это поверить!
— Ну так поверьте.
— Что же произошло?
— Та самая «Красная змея», убившая мадемуазель Тибо, угрожала смертью моему брату.
— Как это?
— Позавчера, когда я вернулся домой после вашей лекции, Исаак мне позвонил. Он был очень напуган. Ему угрожали, а он не понял из-за чего. Он ведь не знает, откуда исходит опасность.
