На лестнице перед дверью стояли несколько человек. Они негромко переговаривались, но с появлением комиссара замолчали.
— Добрый вечер, — буркнул Годунов.
Комиссар назвал свою должность. Ему хватило одного взгляда, чтобы определить, что здесь собрались представители среднего класса, вполне зажиточная публика. Именно такие люди и проживали в этом квартале.
— Кто из вас звонил в полицию?
— Я, — раздался спокойный голос.
Это оказалась привлекательная дама лет около сорока. На ней был пиджачный костюм простого, но элегантного покроя, светлые волосы собраны на затылке. Она курила.
— Не могли бы вы задержаться и ответить на несколько вопросов?
Годунов улыбнулся своей обычной невидимой улыбкой, желая расположить к себе важную свидетельницу.
— Конечно.
— Большое спасибо. — Комиссар обернулся к жандарму: — Где трупы?
— В спальне, месье.
— Проводите мадам в гостиную. Я скоро подойду.
Годунов галантно пропустил даму вперед и зашагал по коридору.
Сцена в спальне была для него совсем не новой. Полицейский уже не мог сосчитать, сколько раз за четверть века службы он видел такое. Мужчина в возрасте и юная особа. Оба полуодетые, застигнуты на постели. Любовная драма?
Мужчина лежал на животе. Горло его было в крови, волосы на затылке спутались. Девушка сверкала обнаженным бюстом, раскинувшись почти непристойно. Глаза ее были выпучены, на шее виднелись темные следы. У комиссара создавалось впечатление, что его ударили по голове, а ее задушили.
Годунов приблизился к постели, чтобы рассмотреть лицо мужчины, вмятое в подушку, когда услышал голос Дюкена:
— Комиссар, взгляните на трюмо!
— Что там?
Годунов бросился к инспектору, на время позабыв о трупах. В щель между зеркалом и рамой был засунут клочок пергамента с изображением красной змейки.
Комиссар осмотрел листок, не прикасаясь к нему. Визитная карточка, оставленная убийцами, вывела его из себя. Он тяжело вздохнул, словно пытаясь выпустить пар после неприятного открытия.
Годунов вернулся к постели, и тут его ожидал новый сюрприз.
— Твою мать! Этот мужик!.. Это же Вожирар!
Дюкен, осматривавший спальню, переспросил:
— Что вы сказали, комиссар?
— Это Вожирар!
— Тот библиотекарь, с которым мы общались по поводу убийства его коллеги?
— Вот именно! Именно он снабдил нас копиями документов.
— Вы уверены?
Годунов, не заботясь о соблюдении правил, слегка приподнял голову покойника, чтобы лучше разглядеть его лицо. Без всякого сомнения, это был Антуан Вожирар.
Затем комиссар посмотрел на девушку. Простыня прикрывала ее тело от талии и ниже. Волосы рыжие, возраст — около тридцати, очень бледная, кожа, усыпанная веснушками, грудь большого размера. Может быть, убитая являлась уроженкой Восточной Европы.
— Да что вообще здесь происходит? — пробормотал Годунов, почесывая колючую щеку.
Он не успел побриться с утра.
— Такими темпами эти ребята оставят город без библиотекарей, — сквозь зубы процедил инспектор.
Красноречивый взгляд комиссара заставил Дюкена пожалеть о своем замечании, оказавшемся на редкость несвоевременным.
Годунов спросил жандарма, который присутствовал при осмотре места преступления, были ли вызваны судья и медицинский эксперт.
— Да, месье.
Полицейский сверился с часами и пробормотал извиняющимся тоном:
— Пора бы им уже появиться.
Комиссар вспомнил о пробке на дороге и направился в гостиную, где дожидалась свидетельница.
Эта женщина обладала врожденной элегантностью. Она вовсе не пренебрегала макияжем, однако в целом выглядела вполне естественно. Женщина сидела в кресле, закинув ногу на ногу. Сигарету эта дама держала самыми кончиками пальцев. Вид у нее был растерянный.
Годунов еще раз представился, подчеркнув, что является сотрудником отдела убийств. Дюкена он представил как своего помощника.
— Будьте любезны сообщить ваше имя.
— Симона Бертье.
— Вы, вероятно, живете в этом доме?
— Да, второй этаж налево, через лестничную клетку отсюда.
— Как я понял, вас удивила открытая дверь. Вы вошли и увидели, что совершено преступление.
— Именно так.
— В котором часу?
— Сразу после пяти.
— Замечательно. Не могли бы вы описать мне ваши действия? Пожалуйста, чем больше подробностей, тем лучше.
— Я негромко постучалась в дверь, но никто не отозвался. Тогда я позвала: «Эй, есть кто-нибудь в доме?» — и снова не получила ответа.
— Что же было потом?
Симона вдохнула дым и с величайшей осторожностью, точно боясь повредить важную улику, затушила сигарету в пепельнице.
— В первый момент я заколебалась, не знала, что делать и подумала, не лучше ли вернуться к себе в квартиру и обо всем позабыть.
— Но вы поступили по-другому, — подсказал комиссар.
— Да, иначе я не могла бы успокоиться. Я приоткрыла дверь и снова позвала.
— Очевидно, вам никто не ответил?
— Конечно. Тогда я прошла вперед по коридору и увидела свет в спальне, где…
Симона вытащила пачку сигарет и предложила полицейским.
Оба отказались, но Годунов достал зажигалку и дал даме прикурить. При этом он отметил, что у Симоны дрожали руки, очень ухоженные, явно прошедшие через маникюрный салон, с длинными пальцами пианистки.
— Где лежали трупы, — снова помог ей комиссар.
— Я обратила внимание на луч света, пошла туда и…
Женщина прикрыла рот ладонью. Ей стоило большого труда удержаться от слез, которые уже скопились в красивых зеленых глазах.
Годунов выдержал паузу в несколько секунд, позволяя свидетельнице прийти в себя, а потом задал следующий вопрос:
— Вы были знакомы с людьми, которых увидели в спальне?
— Совсем немного. — Симона достала из сумочки ажурный платок и аккуратно, чтобы не потекла тушь, промокнула глаза. — Вообще-то они здесь не жили. Так, заходили от случая к случаю.
— Что вы имеете в виду, мадам Бертье?
— В этой квартире они не проживали постоянно. Заходили примерно два раза в неделю.
— Вы хотите сказать, что это было нечто вроде любовного гнездышка?
Женщина снова затянулась и потушила сигарету, не докурив и до половины.
