— Как странно! — заметила Маргарет.
— Что?
Женщина смотрела на шоссе.
— Если бы мы не влетели в поворот на предельной скорости, то, наверное, и не заметили бы этого знака.
— Змея на кресте выглядит очень древней. Может, люди, которые пришли сюда в тысяча триста девятнадцатом году, были как-то связаны с этим самым братством, ставшим правопреемником ордена тамплиеров?
— Мне кажется, что ты торопишься с выводами, — возразила медиевистка. — Змея почти от начала времен является проклятым животным. Именно змей искушал Еву в райском саду. Женщина съела запретный плод, и с тех пор это животное осуждено ползать на брюхе. Богоматерь часто изображали попирающей змеиную голову. Это прямое указание на то, что Пресвятая Дева охраняет нас от зла, воплощенного в данном пресмыкающемся. У многих людей это животное вызывает такое отвращение, что они теряют способность двигаться.
— Какая ты умная, Марго!
Шотландке было трудно распознать значение этой фразы. Она не могла понять, то ли Пьер шутит, то ли выражает восхищение. На всякий случай она предположила первое и решила поставить журналиста на место:
— Ты знаешь, каков был запретный плод?
Вопрос застал Пьера врасплох.
— Думаю, это было яблоко.
— Вот дурак! — с нескрываемым удовольствием воскликнула женщина.
— В Библии сказано, что Ева съела яблоко. — Пьер желал настоять на своем, поэтому подкрепил эти слова дополнительной информацией: — Она и Адаму предложила его попробовать. Он тоже отведал яблока.
— Речь шла о плоде очень редкого дерева, которое в Книге Бытия именуется древом познания добра и зла. Ты никогда не задумывался, почему яблоню обозначили таким образом?
— По правде говоря, нет, — поджал губы Пьер. — Никогда не задумывался. Когда мне рассказывали об этом в школе, религия держалась только на вере. Всем полагалось веровать, а не рассуждать. Меня куда больше волновала утрата земного рая, который нам представляли как наилучший из миров. Вообще-то я так и не понял, как человечество могло лишиться рая из-за обыкновенного яблока. Точно говорю, ребенком я часто раздумывал, отчего же так промахнулись наши прародители, зачем совершили подобную глупость?
— Ты не пытался разобраться в том, что же стоит за этой историей?
— Честно сказать, нет.
— Да будет тебе известно, что змея во многих культурах почитается священным животным. Даже для самих иудеев она являлась тотемом, который защитил их от страшной болезни. Чтобы избавиться от кошмарной язвы, они, по указанию Иеговы, отлили громадную змею из бронзы. Это средство оказалось настолько действенным, что в конце концов иудеи принялись ей поклоняться точно божеству, что и вызвало гнев Господень.
Пьер призадумался. Подруга обштопала его по всем статьям.
— Мне казалось, что ты разбираешься только в истории.
Маргарет бросила на Пьера хитрый взгляд, возбуждавший его любопытство. Журналисту показалось, что от злости, обуявшей шотландку после того, как он обманом завлек ее в Париж, не осталось и следа. Сами события, пережитые ими в последние дни, включая похищение Маргарет, избавили ее от последних остатков обиды.
— В Библии, мой дорогой Пьер, заложены основы почти всей нашей цивилизации. Чтобы хоть как-то ориентироваться в истории так называемого Ближнего Востока эпохи Крестовых походов, необходимо как минимум иметь представление о более ранних временах. Ведь для многих это Святая земля. Причины всех событий, происходящих здесь, кроются в Библии.
— Ты полагаешь, что библейские события имеют историческое подтверждение? — изумился Бланшар.
— Разумеется. Просто дело в том, что к этой великой книге нужен совершенно иной подход, не тот, который нам демонстрировали школьные учителя.
Пьер решил, что ему лучше на время отказаться от своей иронии, раз уж он проигрывает по всем фронтам. В этот момент ожил телефон, и журналист подумал, что это д'Онненкур откликнулся на его звонки.
— Алло.
— Бланшар?
— Да, я.
— Где вас черти носят?
Голос был громкий и такой неприятный, что Пьер отвел трубку от уха. Нет, это определенно был не д'Онненкур.
— Кто это?
— Годунов. Черт возьми, куда вы запропастились? Я уже несколько часов пытаюсь вас разыскать.
— Почему же вы раньше не позвонили?
— Потому что у меня не было номера вашего мобильника!
Пьер сильно удивился. Этот голос вполне мог принадлежать комиссару, вот только слова были совершенно не его. Годунов знал номер! Он ведь говорил, что установил его еще по записи телефонных звонков в квартире Маргарет.
— У вас есть мой номер.
— Ну да, он у меня был.
— Что же случилось?
Годунов ответил не сразу:
— Наш комиссариат ограбили. Среди похищенных вещей оказался и мой мобильник.
Полицейский произнес эту фразу через силу, словно открывая постыдную тайну. Пьер даже улыбнулся, а Маргарет изо всех сил пыталась не упустить ни слова из этого диалога, самая интересная половина которого оставалась для нее недоступной.
— Да что вы говорите!
В этих четырех словах Годунов отчетливо расслышал насмешку.
— Именно это я и говорю, Бланшар. Не тяните меня за яйца! Я сейчас не в том настроении! Мне известно, что в ограбление полицейского участка трудно поверить, тем не менее оно имело место, и мне некогда вдаваться в подробности. Все это слишком серьезно. Говорите, где вы находитесь?
— В департаменте Од.
— Где-где?
Пьеру не хотелось давать комиссару отчет о своих передвижениях, и все-таки он понимал, что лгать нельзя.
— Неподалеку от Каркассона.
— Это же восемьсот с лишним километров от Парижа!
— Примерно так.
— Какого хрена вам понадобилось в Каркассоне?
Несколько минут назад Бланшар ощущал свою полную беспомощность перед познаниями Маргарет, теперь же он почувствовал абсолютное превосходство над полицейским, оравшим в трубку.
— Я обязан вам отвечать?
— Бланшар, прекратите тянуть меня за яйца! Здесь у меня черт знает что творится. Я же предупреждал, чтобы вы не отлучались из Парижа, не поставив меня в известность. Судя по вашим словам, вам насрать на мои предупреждения! Итак, еще раз повторяю, не тяните меня за яйца!
Бланшар убедился в том, что если он не изменит своего поведения, то Годунов с радостью доставит ему кучу проблем. Пьер и Маргарет приняли сознательное решение ничего не сообщать полиции и действовать на свой страх и риск. Может быть, они допустили ошибку. Все-таки журналист не собирался докладывать комиссару, что привело их в этот безвестный уголок французской земли. Он принялся импровизировать:
