— Тем не менее все эти записи не означают, что Бланшару удалось обнаружить по-настоящему опасную информацию, притаившуюся в этом ворохе бумаг. Если бы он понял, в чем дело, то, уверяю вас, мы бы об этом узнали.
— Все-таки возможно, что у Бланшара достаточно данных, чтобы состряпать сенсационный репортаж и подвесить нас в центр урагана в тот самый момент, когда осторожность должна цениться на вес золота.
— Ни одна из авторитетных газет не опубликует репортаж, который не будет подтвержден документально, а мы как раз и лишили Бланшара документов и возможности их заполучить. У него остался лишь дым, как я вам и сообщил.
— Должен признать, что с этой точки зрения ты полностью прав, — подтвердил сенешаль. — Однако полагаю, что в целом операция была проведена слишком грубо.
— Не могу с тобой согласиться. Если во всей этой истории кто-то и не проявил себя должным образом, то это полиция. Хотя с ними нам нужно всегда быть начеку, а в нужный момент прибегнуть к хитрости.
— Как это?
Арман д'Амбуаз поднял со стола несколько страниц, соединенных скрепкой:
— Вот это доклад инспектора Дюкена. Я о нем уже упоминал. В нем говорится о связи между двумя убийствами, произошедшими из-за «Красной змеи». Этот барбос много чего разнюхал. Он может стать для нас серьезной проблемой. — Магистр впервые признал, что контролирует не все детали операции. — Сейчас мы работаем над тем, чтобы заделать эту последнюю брешь.
— Как, ты говоришь, зовут полицейского?
— Жан Дюкен. Он тоже лишился материала, необходимого для ведения расследования, однако ниточки, которые тянутся от этой папки, по-прежнему находятся у него в руках. Несколько дней назад инспектору удалось связаться с дочерью Андреаса Лахоса, что само по себе уже опасно.
— Как бы то ни было, меня сейчас больше заботит журналист, — заявил сенешаль, который наконец успокоился. — Знаю, что этот человек объехал полсвета в качестве корреспондента «Фигаро». Он из тех упрямцев, которые никогда не отступаются от своего мнения и не признают поражения. Мне кажется, что если уж Бланшар вызвал из Лондона в Париж настоящего специалиста-историка, значит, он взялся за дело всерьез. Если прибавить, что мы вторглись в его личное жилище, что эта профессор Тауэрс «была временно лишена свободы передвижения», как сформулировал наш магистр, и что мы лишили жизни мадемуазель Тибо, с которой Бланшар дружил еще с университетских времен, то перед нами полный набор причин, побуждающих журналиста дойти до конца этой истории. По моему мнению, правильнее всего будет ликвидировать и его, и эту медиевистку.
Собравшиеся одобрительно загудели. Магистр подождал, пока шум не уляжется. В его взгляде, брошенном на соседа справа, блеснуло что-то загадочное.
— Филипп, я тебя не понимаю. Ты заявляешь, что мы попадаем в центр урагана, и все-таки не колеблясь предлагаешь провести новую акцию в том же самом направлении. Две новые смерти по меньшей мере удвоят проблемы, за создание которых ты нас порицаешь.
— Нам не следовало оставлять свой автограф, — не сдавался Лоссеран.
— Убийство Мадлен Тибо — сам по себе автограф! Неужели кто-нибудь из присутствующих сомневается в том, что полиция не способна установить связь между этими смертями, которые соединяет в единую цепь связка документов, озаглавленная «Le Serpent Rouge»? Не нужно совершать ошибок! В данный момент наша главная проблема — это Дюкен. Мы пытаемся ее разрешить прямо сейчас. Может быть, мне доложат об исходе дела раньше, чем окончится наше собрание.
Легкий стук в дверь, за которой исчез секретарь, заставил магистра прервать свою речь. Приоткрылась тяжелая дубовая створка, из-за двери высунулась голова.
— Входи, Андре!
На сей раз секретарь обошелся без церемонного марша и быстрым шагом направился к магистру. Он вручил д'Амбуазу телетайпную ленту и сообщил ему на ухо какую-то дополнительную информацию.
Как только Андре удалился, магистр принес собратьям свои извинения:
— Прошу прощения за то, что отвлекся и вел себя не вполне корректно, однако мой секретарь получил очень строгие указания на этот счет и просто исполнил их должным образом. Господа! — Магистр возвысил голос: — Агентство «Франс-пресс» только что сообщило о том, что наша главная проблема перестала существовать.
За столом снова зашумели. Магистр стоял на ногах, во всех смыслах возвышаясь над собравшимися. Сейчас он чувствовал, что вышел победителем из словесной перепалки с сенешалем.
Устав братства предоставлял магистру значительные полномочия, однако д'Амбуазу больше нравился путь убеждения. История с проклятой папкой Гастона де Мариньяка превратилась для него в настоящую головоломку. Ему приходилось двигаться по лезвию ножа, когда события начали развиваться с головокружительной скоростью. Дело, которое д'Амбуаз надеялся уладить самым тривиальным образом, чуть было не стало сенсационным по вине одной въедливой библиотекарши.
Сенешаль был во многом прав, утверждая, что именно стараниями магистра «Змееносец» угодил в самый центр урагана. Но разве д'Амбуаз мог действовать иначе? То, что Андре нашептал ему на ухо, пренебрегая всякими нормами вежливости, ставило последнюю точку в этой истории. Магистр никоим образом не мог позволить ей продолжаться.
— Андре только что поставил меня в известность об одном прискорбном происшествии, случившемся в Париже. Инспектор Дюкен погиб в автокатастрофе.
— Известно ли, как все было? — спросил Лоссеран.
— В новостях сообщается, что машина инспектора врезалась в железобетонную стену подземной парковки, когда Дюкен гнался за преступниками. При этом произошел взрыв. Участниками ужасного столкновения стали сразу несколько автомобилей, одна из главных парижских улиц оказалась перекрыта, в восточной части города движение превратилось в полнейший хаос. Число погибших точно пока не называется, но полиция утверждает, что их больше шести, не считая раненых.
С иронией, близкой к ехидству, сенешаль заметил:
— Определенно, Провидение пришло к нам на помощь в самый подходящий момент. Все-таки я продолжаю считать, что имя нашей главной проблемы — Пьер Бланшар.
— Повторяю, что у меня иное мнение.
Присутствующим стало ясно, что по этому пункту магистр и сенешаль не смогут договориться.
27
Прежде чем принять окончательное решение, Пьер и Маргарет задумали где-нибудь перекусить. Они могли заночевать в Каркассоне и, пользуясь случаем, устроить для Маргарет экскурсию по этому южному краю, где время, казалось, замерло, или же сразу возвращаться в Париж, хотя, судя по накопившейся усталости, делать этого не следовало.
Путешественники нашли местечко, где можно было поесть всего за пятнадцать евро. В кафе было уютно, чистенько и спокойно. Они оказались единственными посетителями заведения.
В ожидании жаркого Маргарет пощипывала кусок хлеба. Она уже почти сутки ничего не ела, за исключением пары сэндвичей. Если учесть также все переживания этого долгого дня, то речь шла не об аппетите, а о волчьем голоде.
