Выключив за собой свет, она вышла в холл, по периметру которого располагались кресла, а по центру — журнальный столик с глянцевым полиграфическим материалом на нем. Это были брошюрки и небольшие, размером с открытку, постеры, чтобы было удобно держать в руках, рассматривая составленные по типу комиксов методички, и вчитываться в крупный шрифт формул самовнушения.
Глава пятая
Галина плавным зигзагом пробралась между столиком и креслами к двери, ведущей на выход, в коридор бывшего детского сада «Солнышко», в силу причуд муниципального правительства упраздненного и ушлыми ребятами перехваченного и преобразованного в бизнес-центр средней руки. Вплотную к входной двери размещался шкаф, в котором висела ее дубленка. Галина уже потянула на себя его створку, как ей показалось, что по коридору кто-то идет. Мягко и вкрадчиво. Комендант так не ходит. Значит, уборщица.
Какая уборщица?! Перед нашествием дерататоров в брезентовых комбинезонах, респираторах, грязных резиновых сапогах и с кислотным раствором ядовитой гадости в баллонах за спиной? Они же гадостью этой все здесь зальют. Зачем же уборщице сейчас делать уборку? Ковров, которые нужно было бы скатать в рулоны и упаковать от греха в черный полиэтилен, в этом, так называемом, бизнес-центре лет двадцать как уже не было.
Галина Васильевна решила на всякий случай дверь своего офиса закрыть на замок и чуток отсидеться. А домой можно и попозже пойти, когда шумы улягутся. Что-то она пугливая стала, но предосторожность ей точно не повредит.
Она не успела дотянуться до двери, как та начала медленно открываться. Галино сердце бешено застучало.
«Уф, напугал», — с облегчением подумала Галина Васильевна, когда увидела в дверном проеме щуплого старичка в дешевых джинсах и рябеньком пиджачке с жирной кляксой на лацкане. Галстук тоже имелся, он свешивался из-под мятого воротника серо-полосатой сорочки вялой селедкой и намекал на несомненную принадлежность его владельца к международному офисному братству.
Пегие от седины волосы позднего визитера были всклокочены, борода пострижена кривым клинышком и тоже имела вид кустистый.
— Галина Васильевна? — зачастил он суетливо и как-то даже подобострастно. — Я к вам на минуточку зашел, рад, что застал. А то, видите ли, работа моя такова, что я поздно сюда возвращаюсь, если вообще возвращаюсь… Я и сегодня не рассчитывал… Повезло, повезло. Извините, извините, я не по делу все… Я вам быстренько сейчас свою просьбу… Позвольте войти на минуточку?
Галина Васильевна рта не успела открыть, как этот гном очутился на ее территории. Оказалось, что гному хочется попасть на ее курсы оздоровления, как он коряво выразился. Оказалось, что он много наслышан. Работает буквально через дверь на этом этаже, правда курьером. Потому и не получается никак пересечься с уважаемым доктором. Рано утром задание получит, и все, потом только домой. Ну, а куда же еще после восьми поездок в разные концы?.. Только к дому… А живет он в славном городе Щербинка, под Москвой. Но ради ее оздоровительного курса готов даже с работы уволиться, временно, естественно, лишь бы пройти оздоровление по ее методе. Потому что, если не увольняться, то никак не получится вовремя приходить на процедуры. Он же весь день на ногах, как задание с утра получит, то до позднего вечера… А деньги есть, вот, посмотрите…
Он полез в задний карман, видимо, за деньгами, но не стала ждать Галина Васильевна, когда он их достанет. Стиснув зубы, чтобы не сорваться на окрик, она сделала добрую улыбку и добрым голосом произнесла, тесня шебутного деда на выход:
— Мне очень жаль… Мне очень-очень жаль, но свои занятия я провожу только с женщинами. Извините, но мне пора.
— Как это, только с женщинами? — распетушился вдруг старичок. — Вы меня, того, не морочьте!.. Только женщин другой врач лечит, гинеколог! А больше никаких отдельных врачей для них не существует! Так что, будьте любезны записать! Я настаиваю! В конце концов я к префекту обращусь, что за беззаконие!
— У меня. Только. Женщины. И пишите хоть президенту.
Галина Васильевна указала на дверь.
Разошедшийся дед не уходил, а яростно сверлил ее глазами.
Галина Васильевна сказала:
— Я сейчас вызову охрану. А завтра, нет, послезавтра, пожалуюсь вашему руководству. На какой фирме вы работаете, я не расслышала?
Она рассчитывала на обычную человеческую реакцию. Но дед не убежал, испугавшись неприятностей по службе. Дед всплеснул лапками и залебезил:
— Да что это я!.. Вот старый дурень! Галина Васильевна, красавица наша, не сердитесь, не обижайтесь. Сорвался, простите! Я ж ведь уже настроился… Но, может, в виде исключения, а?
— Еще раз — нет, — твердо заявила Галина Васильевна. — И, вы меня извините, мне пора.
— Я вам не верю! — сорвался на фальцет старый склочник, и, чтобы закончить весь этот абсурд, Галина со вздохом направилась в свой кабинет. Села к столу, включила компьютер, открыла папку «Списки».
— Смотрите, — произнесла она обреченно. — Вы хотя бы одну женскую фамилию тут видите?
Старик, нависнув возле ее правого плеча, уткнулся носом в экран монитора, достал из нагрудного кармана очки. Какое-то несоответствие бросилось ей в глаза, она задумалась, рассматривая дужку оправы, но все ее недоуменные мысли были тут же вспугнуты победным кличем, взорвавшимся прямо в ее ухе:
— А вот же, Бовдур! И ниже, сразу после Киреевой — Ковальчук! А вот и Мирошниченко! Позвольте-ка распечатать! Я тут еще немало мужских фамилий найду!
— Простите, а как вас зовут? — устало поинтересовалась Галина Васильевна.
— Валентин Кузьмич, — с готовностью отреагировал курьер.
— Валентин Кузьмич, понимаете, — пытаясь сохранить терпение, начала объяснять ему Галя, — Бовдур у меня Анна Михайловна, Ковальчук — Светлана Юрьевна… Дальше продолжать?
— Значит, не запишете, — задумчиво проговорил Валентин Кузьмич.
Затрезвонил внутренний телефон. Надежде Михайловне не хотелось брать трубку, ей вообще сегодня мало чего хотелось, и она произнесла, не отрывая взгляд от монитора:
— Девочки, снимите, я не могу сейчас отвлекаться.
Оксана беленькая с недовольным и кислым видом, но так, чтобы вид этот не был виден начальнице, а лишь Оксане черненькой, проделала несколько шагов до «общественного» стола и вяло сняла трубку. Однако лицо ее тут же сделалось умильно-восторженным, и она подобострастно отрапортовала:
— Добрый день, Ираида Эдуардовна! Да, на месте! Обязательно передам!
Услышав обращение «Ираида Эдуардовна», Киреева неприязненно усмехнулась. Она не любила референта гендиректора. И ей не понравилось, как сотрудница ее отдела, ее непосредственная подчиненная Оксана Терехина так лебезит и заискивает перед этой высокомерной обезьяной. Хотя возможно, что и другая Оксана — Коваленко — тоже лебезит.
Плохой признак. Очень нехороший. В свете последних сплетен, сие может означать, что деньки твои, Надя, в качестве начальника патентного отдела стремительно подходят к концу.
