Она слышала, как мать в кухне выговаривала Мэдди: «Нет, нельзя. Это таблетки, а не леденцы. И нечего на меня так смотреть, моя дорогая. Нечего!»
Некоторые подруги Лин жаловались, что их детей донельзя балуют любящие бабушки и дедушки. Ей же не нужно было волноваться, что Максин превысит с Мэдди некую дисциплинарную квоту. Оставить девочку с бабушкой было все равно что отправить ее на военные сборы.
На журнальном столике лежал какой-то документ, который, по-видимому, за минуту до этого внимательно изучала Максин. Лин взяла его в руки. Это оказался текст выступления на родительском семинаре под названием «Головная боль и веселье в кубе».
– Она сделала карьеру из своего материнства, – всегда ворчала Кэт.
– Ну и что тут такого? – отзывалась Лин.
– Это эксплуатация.
– Да ладно тебе!
Лин не спеша пролистывала страницы. Почти все ей было знакомо – по предыдущим выступлениям, статьям и книге матери.
По временам может охватывать ощущение, что вы участвуете в нескончаемом комедийном шоу. В конце концов привыкаешь к удивленным взглядам и вопросам совершенно посторонних людей. Помню, как-то я специально подсчитала, сколько раз меня останавливали незнакомцы, которым просто хотелось посмотреть на моих дочерей, по пути в торговый центр в Четсвуде. Это случилось…
Пятнадцать раз, вспомнила Лин. Да, мы знаем, целых пятнадцать раз!
Подсчитано, что на уход за тройняшками тратится 28 часов в сутки. Любопытно, с учетом того, что, как всем известно, в сутках всего 24 часа! (ПЕРЕЖДАТЬ СМЕХ.)
Вряд ли в этом месте кто-то будет смеяться. Не так уж и смешно, если честно…
У монозиготных, то есть однояйцевых, близнецов все гены абсолютно одинаковые. Дизиготные, или двуяйцевые, близнецы имеют лишь четверть одинаковых генов, как обычные братья и сестры.
Джемме было бы обидно называться обычной сестрой. Когда они были во втором классе, сестра Джойс Мэри нарисовала на доске трехлистный клевер, чтобы наглядно объяснить, как Отец, Сын и Святой Дух триедины в Боге. В воздух взлетела рука Джеммы: «Как тройняшки! Как мы!» Монахиня растерянно заморгала и ответила: «По-моему, девочки Кеттл – это не совсем Святая Троица». – «Что вы, сестра, мы и есть троица», – снисходительно пояснила Джемма.
Когда Джемма рассказала об этом Максин, та пояснила, что это было бы верно, если бы девочки появились из одного яйца. Однако только Лин и Кэт были совершенно одинаковыми, а Джемма – однояйцевой, поэтому их нельзя сравнивать со Святой Троицей, что само по себе уже страшная чепуха. «Не хочу быть однояйцевой!» – заныла тогда Джемма. «А если бы мы были сиамскими тройняшками? – спросила Кэт. – У нас бы что, головы срослись?» Но тут мама погромче включила радио в машине, чтобы заглушить причитания Джеммы.
Соперничество братьев и сестер – это крайне сложная проблема, которая требует отдельного и подробного рассмотрения. С другой стороны, вы, может быть, завидуете матерям единственных детей и переживаете, что ваши дети гораздо ближе друг к другу, чем к вам. Это совершенно нормально.
А вот это было ново. Правда ли, что их практичная до мозга костей мать никогда не волновалась ни о чем подобном?
– Зачем ты сказала журналистке, что Джемма – учительница? – спросила Максин, вернувшись в комнату со стаканом воды и таблеткой.
– Ну, наверное, время от времени она еще дает уроки, – ответила Лин, отложив речь в сторону. – Что я, по-твоему, должна была сказать?
– Да, конечно, в этом вся загвоздка, – согласилась Максин. – Мастер на все руки… За что только не берется. На днях я звонила ей, и она между делом сказала, что торопится на какую-то рекламную акцию в «Fox Studios», где надо ходить на ходулях, представляешь? Я ее спросила: «Джемма, ты что, умеешь ходить на ходулях?»
– Не умеет она, – ответила Лин. – Она сказала потом, что все время сваливалась. Но детям, которые были в зале, наверное, это показалось очень смешным.
– Да уж куда смешнее. Джемма у нас скиталец. Сегодня я в газете прочитала об одном убийце в Мельбурне. Его называли Скитальцем. Я подумала, что Джемму вполне можно так назвать! Моя собственная дочь – скиталец! Надо же!
– По крайней мере, она скитается неподалеку. В районе Сиднея…
– И то хорошо… – Сидя на диване перед Лин, Максин вдруг глубоко вздохнула и прижала руки к коленям, как будто чего-то боялась. – Вообще-то, я хотела с тобой кое о чем поговорить. Так, ерунда…
– Правда?
Мать обычно не намекала, что хочет поговорить; она выкладывала все и сразу.
– О чем же?
Тут на журнальном столике завибрировал мобильник Лин. Она посмотрела, кто звонит, и сказала:
– Легка на помине. Я переведу ее на голосовую почту.
– Нет. Отвечай. После переговорим. Ты все равно торопишься…
Максин стремительно встала и взяла стакан из рук Лин.
– Скажи Джемме, чтобы не забывала поливать цветы этого бедолаги, – загадочно добавила она и зацокала по плиткам, громко спрашивая: – Ну и что ты там творишь, Мэдди?
– У Кэт кризис! – радостно объявила Джемма. – Угадай, где она сейчас?
– Сдаюсь сразу! И где же?
– Ладно, скажу. Она сидит в своей машине рядом с домом той самой!
– Какой еще той самой?
– Не доходит, что ли? Да той, с которой у этого подонка Дэна был секс! Кэт ее выслеживает. Она сейчас может такое выкинуть – мало не покажется!
– Ты хоть раз в жизни можешь обойтись без этих своих шуточек? – спросила Лин. – Что она там делает?
– Послушай сначала, как она ее нашла! Прямо как заправский детектив!
– Джемма…
– Я не шучу. Вот уж нисколечко не шучу! Нам нужно остановить ее! Она говорит, что хочет просто посмотреть на эту женщину, но для Кэт этого наверняка будет мало, тебе не кажется? Вполне возможно, она задумала облить ее кислотой или еще как-то изуродовать. Может, съездим туда на твоей машине? В моей кондиционер не работает.
– У меня через полчаса собрание, – ответила Лин, взглянув на часы.
– Я тебя жду у крыльца.
– Джемма!
– Ой, не могу говорить, сейчас чихну! – И Джемма закончила разговор соответствующим звуком.
Лин отложила трубку, потерла глаза костяшками пальцев, припоминая, где сейчас живет Джемма.
Она подумала о собрании в пекарне. Там бы ее окутал сытный запах вперемешку со всеобщим уважением и удовольствием от встречи с успешными, профессиональными, спокойными, нормальными людьми.
Она крикнула Максин:
– Дай-ка мне еще две такие таблетки!
О «так, ерунде» своей матери она и думать забыла.
Глава 3
– Ты меня кинула.
