– Никогда, – невнятно выговорил он: его язык был уже у нее во рту, а руки гладили ее спину.
Она думала, что с сексом у них уже ничего теперь не получится, но сильно ошибалась. Боль последних дней, казалось, только обострила все чувства; у нее появилось особенное ощущение хрупкости, словно она в любой момент могла разрыдаться. Она кончила быстро и сильно, и случилось то, что до того было всего два раза, и оба эти раза она ощущала себя кипящим чайником. У нее в голове как будто появился цветной витраж, составленный из воспоминаний, мыслей и чувств. То вспоминалась тарелка спагетти, влетевшая в стену, то сияющие глаза Джеммы, когда она сказала: «Две полоски! Яркие-преяркие синие полоски!», то Дэн, который шел к ребенку, а тот говорит: «Это мой папа», то вспоминалась рождественская елка из детства, блестевшая золотом и серебром, окруженная подарками, появившимися, будто по волшебству, за одну ночь.
Дыхание нормализировалось только через несколько секунд.
– Вот это да…
– Да уж, вот это да…
– Это сделает Рождество менее напряженным, – сказал Дэн, когда они подъезжали к дому Лин. – Лучше уж отметить его с ними обоими, чем кататься через весь Сидней, празднуя с каждым по отдельности.
В семье Дэна не было таких сложностей. Его родители пару лет назад осмотрительно переехали в Квинсленд, а с единственной сестрой Мел он общался до завидного мало. Рождество означало встречу с Кеттлами, и это было даже хорошо, потому что после них сил больше ни на кого не оставалось.
– Как раз наоборот, это будет очень напряженно, – возразила Кэт. – Думаю, это было плохая идея – пригласить родителей на Рождество. Мама еще больше закроется. А отец начнет выделываться. Это будет очень тягостно.
– Тебе теперь нельзя напиваться до беспамятства.
– Надеюсь, ты завяжешь с выпивкой из сочувствия ко мне.
– Как говорится, мечтать не вредно.
– У тебя испытательный срок еще не закончился. Не задавайся только потому, что утром тебе обломилось.
– О да! Обломилось, и еще как!
Пока они стояли на светофоре, Кэт выглянула из окна и увидела семью, которая выходила из машины напротив чьего-то подъезда. Несколько детишек неслись сломя голову к дому, мужчина стоял, расставив руки, а женщина передавала ему из багажника свертки с подарками. Он сделал вид, будто сгибается под их тяжестью, и женщина легонько шлепнула его по руке.
Загорелся зеленый свет, и Дэн нажал на газ.
– Знаешь, может, когда-нибудь я тебя и прощу, – тихо произнесла Кэт. – Может быть…
– Кондиционер накрылся, – объявил Майкл, провожая их в дом. – Лин, понятно, совсем не рада. С Рождеством! – В руке у него была отвертка, которую он тут же передал Дэну. – Пора посвятить тебя в одну из главных радостей отцовства. – (Дэн озадаченно посмотрел на отвертку.) – Итак, есть картинка на коробке, тысяча маленьких шурупчиков и совершенно бестолковая инструкция. Не соскучишься! Сегодня мы возводим трехэтажный дом из кубиков. Про Санта-Клауса она, похоже, совсем забыла. Пойдем. Не отвертишься!
– Может, выпьем сначала? – жалобно спросил Дэн, но Майкл решительно схватил его за локоть и увлек за собой.
Кэт одними губами прошептала ему вслед: «Испытательный срок».
Она застала Лин на кухне, одетую в легкое летнее платье без рукавов, отчего плечи ее казались совсем худыми и острыми. На сияющих гранитных столешницах аккуратными рядами лежали уже нарезанные ингредиенты. Лин стояла у мойки и перебирала листья салата.
– Ты самый организованный в мире повар! – сказала Кэт. – А что это за какофония?
Она наклонилась и увидела, что Мэдди сидит под столом и, серьезно нахмурившись, как попало лупит по клавишам крошечного ксилофона.
– Ура, Кэт! – вскричала Мэдди и от радости заколотила по клавишам еще пуще. – Смотри! У Мэдди получается! Ля-ля!
– Можно посмотреть? – с надеждой в голосе спросила Кэт, но провести сообразительную Мэдди было не так просто.
– Нельзя!
– Без толку. – Лин провела по лбу тыльной стороной мокрой ладони. – Этот подарок понравился ей больше всех. И представляешь, от кого он? От Джорджины! Вот сучка. Не поленилась же все магазины облазить, найти самую громкую игрушку. Ну и утречко! Началось с кондиционера – не нашли никого его отремонтировать, а по прогнозу будет градусов тридцать-сорок. Бабушка весь день будет ныть. Майкл два часа делал этот дурацкий домик из кубиков. Мама накрывает стол на веранде и носится, точно электровеник. Лучше не попадайся ей на пути – собьет! Кара сидит наверху, отказывается выходить из комнаты. Джемма звонила только что – точно сонная муха, честное слово! – спрашивала, как делать картофельный салат. Отец с бабушкой запаздывают. Ах ты дрянь этакая!
Лин развернулась на каблуках и показала пальцем на таракана, сидевшего прямо в центре кухни. Ему, казалось, передалась ее паника, и он призадумался, куда теперь бежать.
– Баллончик! Вон, рядом с тобой стоит! Хватит смеяться, брызгай давай!
Кэт схватила баллончик.
– Умри, несчастный! – воскликнула она и нажала на распылитель.
– Есть, – спокойно заметила Мэдди, которая успела выбраться из-под кухонного стола и теперь стояла, уперев ручонки в бока, похожая на рассерженную маленькую домохозяйку.
– Я говорю именно это, когда убиваю тараканов, – сказала Лин, подбирая его бумажной салфеткой.
– Есть?
– «Умри, несчастный!» И точно таким же голосом. Как будто я Арнольд Шварценеггер.
– Вот-вот. И я тоже…
И они заулыбались, довольные друг другом.
– Надо еще Джемму спросить – может, и она так делает, – предложила Лин.
– Она, наверное, и не подозревает, что их нужно убивать. Ну вот, я избавила тебя от этой гнусной твари. Чем еще помочь?
– Вымани, пожалуйста, из комнаты Кару. Она считает, что ты очень крутая, и послушает тебя.
– Хорошо.
– Ты, кстати, выглядишь сногсшибательно, – сказала Лин, возвращаясь к листьям салата; Мэдди снова принялась лупить по ксилофону. – Беременность тебе очень идет.
Кэт широко улыбнулась:
– Крутая и сногсшибательная… Крутая и сногсшибательная…
– Да-да! Иди. Мэдди, да перестань же ты наконец!
Кэт стукнула в дверь комнаты Кары и вошла в темноту, где пахло духами и табаком. На полу в беспорядке валялась одежда. Когда Кэт была подростком, ее комната была точно такой же. Вернее сказать, такой она была четыре месяца в году, а потом ее по очереди занимали другие сестры. Кара лежала лицом вниз на кровати, и Кэт слышала, как в наушниках у нее тихо играет музыка. Она присела на край кровати и взяла Кару за ногу.
Лопатки Кары сердито дернулись, и она обернулась к ней лицом с размазанными по нему пятнами туши.
