Лин подняла голову и увидела свою падчерицу Кару. Та в притворном ужасе втянула щеки, изображая сердитую родительницу.
– Я думала, ты ушла. – Лин почувствовала неловкость оттого, что девочка застала ее за таким гангстерским делом.
Обычно она не бросалась словами вроде «сволочь». Честно говоря, ругалась она только на тараканов или сестер.
– Убегает! – заметила Кара.
Лин взглянула на пол и увидела, как таракан устремился по плиткам к микроскопической трещине под раковиной. Несомненно, теперь он будет жить долго, счастливо и произведет на свет тысячи чудесных коричневых маленьких тараканчиков.
Лин встала и посмотрела на часы. Было ровно девять.
– Не опаздываешь?
Кара преувеличенно тяжело вздохнула, показывая, что еще одного дебильного вопроса она не выдержит.
– Так не опаздываешь? – повторила Лин, не зная, как выйти из положения.
– Лин, Лин, Лин… – печально покачала головой Кара. – И что мне с тобой делать?
Каре было шесть лет, когда Лин увидела ее впервые. Тогда это была образцово-показательная маленькая девочка с заколками-бабочками в курчавых черных волосах и с тонкими ручками, на которых позвякивали блестящие розовые браслетики. Самым ценным ее достоянием был необыкновенного размера пенал, который она называла сумочкой для рукоделия; в нем лежали блестки, клей и короткие пластиковые ножницы. Лин получила привилегию пользоваться сумочкой для рукоделия, и они проводили целые воскресенья за изготовлением всяких штучек из картона и цветной бумаги. Когда у Кары все-таки появились другие интересы, Лин упорно держалась за старое, предлагая идеи для все новых проектов. Сдалась она в тот решающий и постыдный день, когда Кара торжественно вручила ей сумочку для рукоделия и произнесла: «Можешь теперь делать с ней что хочешь».
Теперь Каре было пятнадцать лет; она выпрямила волосы и начала густо подводить глаза черным. Бывали дни, когда она часами напролет сидела на балконе, зевая во весь рот, как после многочасового перелета. Бывали дни, когда она вся оживлялась, глаза у нее загорались и она выглядела маниакально счастливой. Самой ценной вещью сейчас у нее был мобильник, гудевший в любое время дня и ночи, когда приходили сообщения от ее друзей.
Кара, открыв дверцу холодильника, застыла перед ним, отведя одну ногу в сторону. Она долго смотрела, покачивала дверцей, а потом неожиданно спросила:
– Ты когда потеряла девственность?
– Не твоего ума дело, – отрезала Лин. – Есть хочешь? Завтракала?
Кара с воодушевлением обернулась:
– Поздно, да? В смысле, когда уже стыдно в этом признаваться? Почему? С тобой что, никто не хотел спать? Не стесняйся. Мне ты можешь рассказать все!
– Яблоки вот хорошие. Съешь яблоко!
Кара взяла яблоко, захлопнула дверцу и плюхнулась на стул.
– А с кем у папы был первый секс? С мамой, как думаешь?
– Не знаю.
Кара хитро, искоса посмотрела на нее, откусывая яблоко:
– Я планирую потерять девственность к концу следующего года.
– Неужели? Молодец.
Лин не особенно волновалась насчет Кары и секса. Девушка была крайне привередливой и легко выходила из себя даже по мелочам. Не далее как вчера вечером Майкл сказал за обедом: «Лин, я хочу тебя немного поэксплуатировать», и Кара просто взорвалась, закрыла лицо рукой и взяла с него торжественную клятву никогда и ни за что не говорить такие ужасные слова, как «поэксплуатировать».
Конечно, ей не может быть интересно что-то такое низменное, как пенис.
Лин открыла посудомоечную машину и начала споласкивать посуду, оставшуюся после завтрака. Из-за шокирующей новости об измене Дэна вчерашняя встреча с Кэт и Джеммой затянулась и продолжалась часа на три дольше, чем предполагалось. А это значило, что сегодняшний список дел удлинился. В половине шестого утра она была уже на ногах.
Дэн оказался ужасным обманщиком… Напомнить Майклу, что нужно позвонить его матери поздравить ее с днем рождения… Зачем Дэн во всем признался Кэт? Чего он этим добился?.. Если бы Мэдди поспала лишний часок, она бы лучше подготовилась к завтрашней встрече в кондитерской… Кэт может быть такой сумасбродной. Не повредит ли это их браку?.. По десять рождественских открыток ежедневно, начать сегодня же…
А за всеми этими мыслями зудело беспокойство, свербела давно похороненная тревога, которую она упорно отказывалась извлечь на свет.
– Я пообещаю себе это на Новый год, – гнула свое Кара, жуя яблоко. – Покончу с девственностью в будущем году. Отцу расскажешь?
– Хочешь, чтобы я об этом рассказала?
– Мне все равно.
– Отлично. Тебе не пора?
– Так что ты думаешь насчет того, что в этом году я потеряю девственность?
– Я думаю, это очень личное дело.
– Значит, думаешь, что можно. Вот подожди, я скажу отцу, что в следующем году потеряю девственность. Он будет рвать и метать.
– Я этого не говорила.
– Из всех своих любовников как бы ты оценила отца? У него, вообще-то, как – хорошо с этим делом? – Лицо Кары исказилось смесью отвращения и восхищения, и она продолжила: – Ну, хоть в первую десятку входит? А у тебя есть первая десятка? Сколько их у тебя было? Десять? Больше?
– Кара!
– Только не отвечай! Я представила, как вы с отцом занимались сексом. Это ужасно! Меня сейчас стошнит. Ой, не могу выкинуть это из головы! Это отвратительно!
В этот момент в кухню неуверенной походкой вошло маленькое создание в розовой пижаме, прикладываясь к пустой бутылочке, словно алкаш ангельского вида, и произнесло:
– Привет…
Лин чуть не выронила тарелку из рук:
– Мэдди!
– Привет! – Мэдди бросила снисходительный взгляд на мать и тут же обернулась к Каре, умоляюще посмотрела на нее и протянула свою бутылочку, как будто приносила дар богине.
Кара любезно приняла бутылочку и спросила:
– Она что, научилась вылезать из кровати?
– Похоже на то, – ответила Лин, ошеломленная мыслью, что теперь ей придется приспосабливаться к новому миру, в котором Мэдди уже не будет пребывать в безопасном прямоугольнике кроватки.
Одновременно зазвонил телефон и постучали в дверь.
– Присмотри за ней, пожалуйста, – попросила Лин.
– Извини. – Кара поднялась со стула и вернула бутылочку Мэдди. – Я и правда в школу опаздываю. – Она беззаботно взъерошила темные курчавые волосы Мэдди и сказала: – Пока-пока, моя сладкая!
Нижняя губа Мэдди задрожала. Она швырнула на пол свою бутылочку.
Лин взяла с лавки яблоко, не доеденное Карой, кинула его в мусор, взяла Мэдди на руки и пошла к входной двери.
