Грант кивнул.
— Стало быть, они там. Элли сказала:
— Туда есть вход с пляжа. — Она повернулась к компьютерному пульту. — Тим, покажи-ка нам еще раз эти сооружения.
Но Тим не слушал ее.
— Тим! — снова окликнула его Элли. Мальчик склонился над пультом.
— Погодите минуточку, — пробормотал он. — Я тут кое-что нашел.
— Нашел? Что?
— Не обозначенный на схеме склад. Я не знаю, что там такое.
— Должно быть, оружие, — предположил Грант.
* * *
Все сгрудились возле технического корпуса. Стальная дверь открылась, и солнечный свет озарил бетонные ступеньки, уводившие под землю.
— Проклятый Арнольд! — ругался Малдун, ковыляя по ступенькам, — Он наверняка про это знал с самого начала.
— Вряд ли, — возразил Грант. — Он ведь даже не пытался сюда пробраться.
— Ну, тогда Хэммонд знал. Кто-то же должен знать!
— А где сейчас Хэммонд?
— Все еще в гостинице.
Они добрались до конца лестницы и увидели множество противогазов в пластиковых мешках: они висели на стене. Осветив фонарями помещение, Грант с Малдуном обнаружили несколько тяжелых стеклянных кубов высотой полметра, закрытых металлическими крышками. Внутри Грант различил какие-то темные маленькие шарики.
«Как будто гигантские мельницы для черного перца», — подумал он.
Малдун снял крышку со стеклянного куба и вынул один шарик.
Поднес его к свету и озабоченно наморщил лоб.
— Будь я проклят...
— Что это такое?
— «МОРО-12», — сказал Малдун. — Нервно-паралитический газ. Это гранаты. Куча гранат.
— Тогда начнем? — мрачно предложил Грант.
— Он меня любит, — улыбаясь, сказала Лекси. Они стояли в гараже центра для гостей и смотрели на маленького раптора, которого Грант поймал в туннеле. Девочка гладила малыша, просунув руку сквозь прутья клетки. Зверек к ней ластился.
— Я бы на твоем месте был поосторожней, — заметил Малдун. — Они здорово кусаются.
— Да он меня любит! — воскликнула Лекси. — Его зовут Кларенс. — Кларенс?
— Да, — кивнула девочка.
Малдун дергал в руках кожаный ошейник, к которому была прикреплена маленькая металлическая коробочка. Грант услышал пронзительный писк рации.
— Как вы думаете, трудно будет надеть на него ошейник?
Лекси по-прежнему ласкала детеныша, засунув руку в клетку.
— Спорим, что мне он разрешит?! — воскликнула она.
— Не стоит, — возразил Малдун. — Они непредсказуемы.
— Да я уверена, что он мне разрешит! — повторила девочка.
Малдун дал ей ошейник, и она протянула его раптору, чтобы он понюхал. А затем медленно надела его на шею зверенышу. Когда Лекси застегивала ошейник, раптор вдруг стал ярко-зеленым. А затем расслабился, и его шкура побледнела.
— Он как хамелеон, — сказала Лекси.
— Другие рапторы не обладали такими свойствами, — нахмурившись, заметил Малдун. — Должно быть, звери, рожденные на свободе, отличаются от них. Кстати, — он повернулся к Гранту, — как же все-таки они размножаются? У нас ведь были сплошные самки! Вы так и не объяснили нам, причем тут ДНК лягушки.
— Не лягушки, — поправил Грант, — а амфибии. На лягушках это все хорошо изучено. Особенно, насколько мне помнится, подробно описаны западно-африканские лягушки.
— А что это за феномен?
— Половое перерождение, — сказал Грант. — А по-простому, — перемена пола.
Грант объяснил, что некоторые растения и животные обладают способностью изменять в течение жизни свой пол. Таковы орхидеи, некоторые виды рыб, креветки, и, как выяснилось, лягушки. Было замечено, что лягушки, откладывающие яйца, через несколько месяцев могли полностью переродиться в самцов. Сперва они становились драчливы, как самцы, затем перенимали их брачные призывы, затем в их организме начинали вырабатываться мужские гормоны, у них вырастали мужские половые органы, и в конце концов такие лягушки благополучно спаривались с самками.
— Да вы шутите! — не поверил Дженнаро. — А почему это происходит?
— Вероятно, этому благоприятствует большое скопление животных одного пола. В подобных обстоятельствах амфибии внезапно могут переменить пол, самки становятся самцами.
— И вы считаете, что с динозаврами случилось то же самое?
— Да, поскольку никакого более правдоподобного объяснения у нас нет, — сказал Грант. — Я думаю, что все было именно так. Ну, а теперь, я надеюсь, мы отправимся на поиски гнезда?
Они сели в «джип», а Лекси выпустила раптора из клетки. Зверек спокойно сидел у нее на руках и казался почти ручным. Девочка погладила его на прощанье по голове и выпустила.
Но звереныш не уходил.
— Иди же, брысь! — крикнула Лекси. — Иди домой! Раптор повернулся и убежал в кусты.
* * *
Грант надел наушники, в руках он держал радиопередатчик. Малдун вел машину. Она ехала по главной дороге, направляясь на юг. Дженнаро повернулся к Гранту и спросил:
— А на что похоже это гнездо?
— Этого никто не знает, — пожал плечами Грант.
— Но мне казалось, вы находили их на раскопках, — Я раскапывал окаменевшие гнезда динозавров, — сказал Грант. — Но за столько миллионов лет все окаменелости деформировались. У нас есть гипотезы, есть кое-какие предположения, но никто не может твердо знать, как выглядят гнезда динозавров.
Грант прислушался к писку рации, он обратился к Малдуну и жестом велел ему ехать дальше. Он все больше и больше убеждался в правоте Элли: гнездо, очевидно, располагалось на юге, где были вулканические испарения.
Грант покачал головой.
— Вы должны понять: мы даже о гнездах живых рептилий — таких, как крокодилы, — далеко не все знаем. Этих животных трудно изучать.
Тем не менее, про африканских аллигаторов было известно, что их гнезда охраняют только самки, ожидающие, пока детеныши проклюнутся из яиц. Самец ранней весной постоянно лежал бок о бок с самкой, дул на нее сбоку, пуская в воде пузыри — таким образом он пытался снискать ее расположение, — и наконец она задирала хвост, позволяя ему совокупиться с ней. Но через два месяца, к тому времени, как самка начинала устраивать гнездо, самца уже не было и в помине. Самка сама зорко охраняла конусообразное полутораметровое гнездо, и когда раздавался писк проклюнувшихся детенышей, нередко помогала им разбивать скорлупу, а затем вела их к воде. Иногда она даже переносила их туда в пасти.
— Значит, взрослые аллигаторы защищают детенышей?
— Да, — подтвердил Грант. — И вдобавок существует своеобразная групповая защита. Маленькие крокодильчики издают жалобный писк, и любой взрослый крокодил, который их услышит — неважно, родитель или нет, — приходит к ним на помощь и яростно кидается в атаку. Не становится в угрожающую позу, а именно кидается в атаку.
