Немцы извлекли большие уроки из поражения, которое они потерпели под Москвой.
9 ноября от «Доры» поступило еще одно срочное донесение. «Молния. Начальнику Главного Разведуправления Красной Армии. ОКБ считает, советские армии в центральном секторе фронта будут намного лучше оснащены и подготовлены, чем зимой прошлого года, и что минимум половина армий будет находиться под руководством тех генералов, которые отличились зимой прошлого года, в частности Говоров, Белов, Рокоссовский, Лелюшенко.
ОКБ считает, что сильно оснащенная боевой техникой советская армия сконцентрирована у Можайска и вторая, не уступающая ей, у Волоколамска и что значительные силы готовятся для наступательных действий у Торопца и северо-восточнее Торопца, а также между Старицей и озером Селигер».
Это донесение «Доры» также было срочно доложено Сталину, Жукову и Василевскому.
К концу октября общий план Ставки по разгрому немцев под Сталинградом был сверстан. Чтобы разработать такой крупнейший план контрнаступления, как план взаимодействия трех фронтов в районе Сталинграда, Генеральный штаб должен был основываться не только на оперативных выводах, но и на конкретных материально-технических расчетах. Все сведениями о количестве, составе, вооружении и резервах войск Красной Армии Генштаб имел в своем распоряжении. Подобные сведения о германских вооруженных силах должна была добыть военная разведка.
Вспоминая этот напряженный и ответственный период Великой Отечественной войны, Маршал Советского Союза Г. К. Жуков писал: «Вполне естественно, что Ставка и Генштаб в процессе боевых действий тщательно изучали разведывательные данные о противнике, поступавшие от фронтов и войск, анализировали их и делали выводы из характера действий противника и своих войск. Они изучали соображения штабов, командующих фронтами, видами вооруженных сил и родами войск и, анализируя все эти данные, принимали то или иное решение».
В результате длительных совместных усилий всех штабов, командиров частей и соединений, командующих фронтами и родами войск, а также Главного разведывательного управления, основного источника сведений о противнике, Генеральный штаб Красной Армии разработал план Сталинградской операции — операции стратегического характера под кодовым названием «Уран». Накануне этой операции и в ходе ее проведения все виды военной разведки смогли добыть значительное количество сведений о противнике, которые в определенной мере обеспечили успех Красной Армии в боях под Сталинградом и на других участках советско-германского фронта осенью и зимой 1942 года. В частности, при разработке плана операции «Уран» были учтены сведения военной разведки, благодаря которым вскрыты дезинформационные мероприятия штаба немецкой группы армий «Центр», проводившиеся под кодовым название «Кремль».
Цель операции состояла в том, чтобы всеми силами убедить советское военное командование в том, что главный удар в летней кампании немцы нанесут в направлении Москвы.
Вскрыв суть стратегических замыслов германского командования на первое полугодие 1942 года, военная разведка продолжала добывать сведения о дальнейших намерениях и планах германского командования по ведению военных действий на южном участке Восточного фронта и о переброске резервов германской армии в район будущего Сталинградского сражения.
Глава четвертая. Сталин дает добро
В донесениях руководителя резидентуры советской военной разведки генерал-майора танковых войск И. А. Склярова («Брион»), которые начали поступать в Центр из Лондона в конце 1941 года, появился источник Гано. Сведения, передаваемые «Брионом», всегда были лаконичны и своевременны. Центр неоднократно проверял эти донесения и убедился, что они точны. Постепенно Гано попал в разряд ценных источников.
В трудные дни Московской битвы Центр 11 декабря просил Бриона: «Немедленно узнайте у «Барона» и Гано, что им известно о немецких соединениях (номера, дислокация, составляющих боевой резерв групп Бока, Рундштедта, Лееба… Особенно важно, чтобы передали, какие имеются данные о немецких стрелковых и танковых дивизиях в глубинных районах Белоруссии и Украины. Данные молнируйте».
Такое персональное обращение Центра к источнику Гано, с одной стороны, вызывает удивление. Действительно, просить «немедленно узнайте» и «данные молнируйте» Центр мог только у того, кому он полностью доверял. Кем же был Гано? Как он, находясь в Лондоне, мог добывать достоверные сведения о немецких соединениях, составлявших боевой резерв ударных армий третьего рейха в глубинных районах Белоруссии и Украины? До Белоруссии и Украины от Москвы, где находился Центр, было значительно ближе, чем из Лондона до тех же «глубинных районов».
В 1942 году авторитет Гано в Центре возрос еще больше. Сообщения Склярова, начинавшиеся: Гано сообщил», «По данным Гано, неоднократно докладывались в Генштаб.
Кем же был этот таинственный Гано? Найти сведения о том, где родился, вырос или учился Гано, к сожалению, пока не удалось. Тем не менее удалось установить, что Гано был польским офицером, подполковником, сотрудником польской военной разведки. В годы Второй мировой войны он находился в Лондоне при польском правительстве в эмиграции, которое оказалось на территории Великобритании после того, как фашистская Германия захватила Польшу.
Гано начал сотрудничать с советской военной разведкой практически в первые месяцы Великой Отечественной войны. К решению вопроса о развитии сотрудничества между советской и польской военными разведками имели отношение начальник Разведуправления Генштаба Красной Армии Голиков и начальник польской разведки.
Поляки, попавшие в сентябре 1939 года под молох немецкой военной машины и потерявшие самостоятельность, поняли, что ни Англия, ни Франция, ни США не намерены помогать им в борьбе против германского нашествия. Польша даже перестала называться Польшей. Гитлер назвал ее генерал-губернаторством.
В первые месяцы Второй мировой войны поляки также не могли обратиться за помощью к Москве. Войска Красной Армии заняли Западную Украину и часть Белоруссии, которые до этого находились под польским контролем.
В июне 1941 года, когда Германия напала на Советский Союз, отношение поляков к Москве изменилось. Гитлер стал врагом и России, и Польши.
Поляки увидели в России государство, которое может не только выстоять в смертельной схватке с германским фашизмом, но и одолеть его. Поэтому они решили приблизить час, который открыл бы им путь к возрождению и восстановлению национального суверенитета.
В сентябре 1941 года в Лондоне состоялась необычная встреча. На прием к советскому военному атташе прибыл представитель польской военной разведки майор Борт-новский. Несмотря на невысокое воинское звание, польский майор имел достаточно большие полномочия. Беседа Склярова и Бортновского, который хорошо владел русским языком, длилась несколько часов. Она касалась возможных перспектив сотрудничества польской военной разведки с военной разведкой Наркомата обороны СССР. Беседа носила предварительный характер. Майор предложил провести официальные переговоры с участием представителя генерального штаба польской армии. Цель переговоров — организация взаимовыгодного сотрудничества в области обмена информацией о Германии, ее вооруженных силах и ее союзниках.
