Реакция Арабель была в точности такой же, как у Кэйлика, — она потеряла дар речи и широко распахнула глаза. Иногда раздавались восторженные вздохи и тихие возгласы. Когда же я замолчала, сестра придвинулась ближе и крепко обняла меня. Так, что дышать стало трудно. Откуда только силы взялись!
— Бедная моя, — шептала она, поглаживая меня по волосам. — Сколько же ты натерпелась…
Из глаз брызнули слезы. Понимание и немного участия — это как раз то, чего мне так не хватало в последние дни, несмотря на любовь и заботу новой семьи.
— Мне во что бы то ни стало надо попасть на другую сторону, — судорожно всхлипнув, подвела итог сказанному я.
— Придумаем что-нибудь, — заверила художница.
Глава 6
В Лунной школе изучали всего три предмета: метаморфозы, лунную магию и магию искусств. А если кто-то уже сейчас задался целью шпионить вне города, создавать драгоценности и артефакты или выбрал другую сферу для себя, следовало параллельно записаться в одну из школ, которые учредили и контролировали Орлгорды. Но, как сказала мне по секрету Арабель, это кабала на всю жизнь, от их влияния потом не избавишься.
Впрочем, я и так не желала иметь ничего общего с влиятельным семейством.
Первый курс состоял из тридцати одного метаморфа. Независимо от сданного или проваленного экзамена вводные занятия имели право посещать все, кто в этом году получил сертификат о среднем образовании. Просто чтобы иметь минимальные представления о лунной магии. Они все и записались. Плюс еще я. Через полгода нас ждала повторная проверка способностей и квалификация, там-то и станет ясно, кто и чему будет учиться дальше, а кто пойдет искать призвание в другом месте.
— Преподаватель по магии искусств такой… — прошептала Арабель, когда мы готовились к первому занятию. — Такой… Ты себе не представляешь! Я его видела сегодня в коридоре. И если он не позволит мне заниматься в группе все пять лет, я просто умру!
— Увижу, — кивнула я сияющей восторгом сестре.
Леди Мариам не зря отметила ее талант, когда мы только прибыли. Я здесь всего сутки, но уже успела понять, что на похвалы госпожа ректор чрезвычайно скупа. Так что кому-кому, а Арабель за свое место переживать нет необходимости.
Стекла в окнах опять пропали, мы купались в потоках бледного света.
Началось все с короткого вступления в исполнении ректора. Мариам недвусмысленно напомнила, мол, пятый курс насчитывает всего четверых, убедилась, что все поняли, что их ждет, и, пожелав удачи, удалилась. Пошла инспектировать старшие курсы.
Следующие два занятия прошли ровно. Сегодня почти никакой информации не давалось, преподаватели вкратце обрисовали программу, рассказали, в какой форме будут проходить занятия, и надиктовали список учебников и прочего необходимого в работе. В общем, ничего особенного.
А вот перед вводной лекцией по магии искусств, которую Арабель ждала с фанатичным блеском в глазах, произошло кое-что невероятное.
Преподаватель явился раньше на несколько минут и, кивнув нам, склонился над столом в поисках чего-то важного. Бель затаила дыхание. Я тоже, хоть и была холодна к музыке, танцам и рисованию, изумленно застыла.
Этого просто не может быть!
Потому что не может. Все, точка.
Но тем не менее…
Сначала в облике вошедшего мужчины проскользнуло что-то знакомое. Худощавое сложение, невысокий рост, манера двигаться, волосы, крупными колечками спускающиеся почти до плеч. Я наморщила лоб и на секунду подвисла… а потом пришло узнавание. В прошлую нашу встречу он старался казаться степенным и одновременно немного развязным, был одет иначе, и волосы имели пшеничный цвет, а не белоснежный. Но я все равно узнала! Его и Крейстона я узнаю в любом виде и состоянии.
— Айзек… — шевельнулись губы.
— Господин Айзек Адерс, — дрожа от восторга, пролепетала моя сестренка.
А еще негодяй и подлец!
Держу пари, среди проявителей фамилия у него другая.
Момент сладкой мести настал пару минут спустя, когда началось занятие. Айзек поприветствовал нас, обвел взглядом круглую студию… и нашел меня. Осекся на середине фразы. На красивом лице одно за другим сменялись отражения чувств: сомнение, недоумение, досада, недовольство. Не знаю, какой бесенок в меня вселился, но я смело посмотрела ему прямо в глаза и холодно улыбнулась.
Вряд ли в нем взыграла совесть, скорее это был страх разоблачения, но эффект мне понравился. Он сбивался, запинался, потел, нервно расхаживал по студии. В общем, чувствовал себя крайне неуютно. А я смотрела на него в упор и искренне надеялась, что в моих глазах отражаются все чувства, которые одна маленькая полукровка испытала за последние дни. Жаль, я не эмпат и не могу поделиться ими по-настоящему. Это было бы справедливо.
— Шали, ты в порядке? — заметила мое странное поведение Бель.
— В комнате расскажу.
Действительно, не шептать же ей при всех, что ее любимый преподаватель, оказывается, полукровка с полностью проявившейся наследственностью с обеих сторон.
Вводная лекция по магии искусств многих разочаровала. Айзек бродил между нашими столами, мольбертами и музыкальными инструментами, постоянно на что-нибудь натыкался, вещал что-то невнятное. В конце концов он сам понял, что нормального занятия не получается, и распустил нас.
Арабель долго копалась, запихивая в сумку все, что притащила с собой, чтобы покорить любимого преподавателя, так что мы выходили одними из последних. И я совершенно не удивилась, когда услышала просьбу:
— Шалисса, будь добра, задержись.
Оставаться с ним наедине не хотелось, но если бы я проигнорировала пожелание преподавателя и просто ушла, это было бы подозрительно. Ладно Арабель, но остальные… Пришлось разворачиваться и идти к Айзеку.
— Он знает твое имя! — лепетала сестренка, семеня следом.
Взгляд серых с зеленью глаз преподавателя бесстрастно скользнул по ней, после чего Айзек уточнил:
— Одна.
Бель едва не расплакалась, но все же безропотно подчинилась.
— Какая неожиданная встреча, не правда ли? — прошипела я, когда за ней закрылась дверь.
— Я смотрю, ты неплохо устроилась в новой семье, — отметил Айзек, нервно теребя трясущимися пальцами папку с документами.
— Могло быть хуже. — С этим трудно было не согласиться.
Помолчали, разглядывая друг друга… Двуличный тип явно был растерян и лихорадочно пытался придумать, как сгладить ситуацию. Но на мой взгляд, подобное было невозможно.
— Просил же Адарину сильно не светиться! — в конце концов гневно прошипел он.
Меня опять разобрало зло.
— Если бы в ту ночь вы с Крейстоном дали мне хоть слово сказать, я бы попросила вас не делать этого. Как думаете, был шанс, что вы бы меня послушали? — Разумеется, нет, и Айзек отвел взгляд. Я же продолжала шипеть, медленно приближаясь к его столу: — И вот теперь пытаюсь найти хотя бы одну причину не сдать вас прямо сейчас…
