— Правда хочешь? — Луиза прижала стакан с водой к груди.
— Да, или консультантом при плавательном бассейне.
— Не думаю, что ты и в самом деле готова болтаться весь день вокруг плавательного бассейна, если станешь при нем консультантом.
— Не будь такой педантичной, — огрызнулась Рейчел. — Я просто имею в виду, что иногда все это становится невыносимым.
Луиза с неудовольствием поерзала в кресле. Рейчел — настоящий знаток своего дела, и она очень влиятельна. Просто перебрала — и очень здорово — белого вина. Она, как правило, очень добросердечна, хоть и непостоянна. Но сегодня вечером возбуждена сверх обычного.
— Все у тебя будет отлично, — сказала Луиза, выдержав порядочную паузу. — Перестань волноваться. Холлем любит тебя, и ты его любишь, верно?
— Ну и?
— Ну и я считаю, что этого достаточно для счастья. Я и вправду так думаю.
— Господи, Луиза, если мне захочется сахарина, я посмотрю «Ричарда и Джуди», — раздраженно возразила Рейчел.
Она снова затянулась сигаретой и, прищурившись, поглядела на кофейный столик. Луиза покрутилась на сиденье. Через самое малое время она настолько согреется, что сможет снять куртку и перестанет чувствовать себя плохо одетой и глупой.
— Я просто пыталась тебе сказать, что любовь Холлема к тебе и есть самое важное. Я так думаю.
— Я понимаю. Но все пошло не так, и я не понимаю почему.
— Но Холлем гораздо лучше, чем все предыдущие.
— Все? Ты хочешь, чтобы я почувствовала себя смешной? Почему бы и нет?
— Нет, я просто говорю, что у тебя прочные отношения с Холлемом. Вы живете вместе. У тебя прекрасный дом. Не просто жилище, а настоящий семейный дом. Он выплачивает половину по закладной. Когда вы получаете счет за воду, вы это обсуждаете. Вы поровну оплачиваете счета за телефон. — Луиза мысленно представила себе собственный неоплаченный счет, чтобы просто себя помучить в назидание. — И вы вместе играете с детьми.
Рейчел выпрямилась и пристально поглядела на Луизу.
— Ты видела «Ричарда и Джуди».
— Ну и что, если видела? — Луиза воинственно выставила вперед подбородок. — Ты нападаешь на эту драму, потому что сама не видела. Ты просто не понимаешь, что это значит для миллионов людей.
— Я пропустила ее по той причине, — пояснила Рейчел, — что у меня нет на это времени. Вот и все. Господи, Луиза, если кто-то сидит у телевизора по два часа каждое утро и наблюдает, как Ники Кларк делает перманент, или еще что-то в этом роде, этот индивидуум упускает многое в собственной жизни.
— А если ты не можешь выйти из дома?
— Потому что у работников метро забастовка или еще почему-то?
— Потому, например, что у тебя сломана нога. — Луиза попыталась спустить куртку с плеч. Теперь ей было очень жарко. — Или, ну, я не знаю. Что, если ты дома весь день, по любой причине?
— Ждешь французского полировщика? — Рейчел саркастически приподняла одну бровь.
— Например, присматриваешь за детьми. Как насчет всех тех женщин, привязанных к дому, стирающих подгузники и пеленки или ухаживающих за больными? Почему бы им не посмотреть, как Ники Кларк два часа делает перманент?
— Вот уж не думала, что ты принимаешь это так близко к сердцу, — заметила Рейчел, усаживаясь на диван и продолжая разглядывать Луизу. — Ты опять потеряла работу?
— Оставь это, Рейчел.
— Значит, потеряла. — Рейчел выпустила длинную струйку дыма. Луизу вновь вынудил откинуться назад приступ тошноты. — Ты чертовски безнадежна. Как долго ты продержалась на этот раз? Месяца два?
— Гораздо больше года. Видишь ли, они прогорают. — Луиза широко раскрыла глаза, чтобы подчеркнуть значимость события. — Это случается даже с лучшими из нас, как ты знаешь. Они больше во мне не нуждаются.
— Ох, Лу.
Луиза уставилась на ковер с его примитивными фигурами в народном стиле, от души желая, чтобы у Рейчел больше никогда не было повода произнести это «Ох, Лу». Она не была уверена, стоит ли рассказать Рейчел о ребенке. Элементарный семейный инстинкт побуждал ее сделать это. Однако разум этому противился и предостерегал от ненужной откровенности. Она логически понимала, как следует себя вести. И не намерена была позволить, чтобы кто-то мутил, как говорится, воду.
— Так вот почему ты приехала. — Рейчел запрокинула голову и поднесла к губам стакан с вином. Глотнула она слишком громко для трезвой личности. — Неудивительно, что у тебя похмелье. У меня на твоем месте тоже было бы похмелье. И ты приехала просить меня о помощи наконец?
— Я сама с этим разберусь. Только прошу тебя, не говори маме. Я не хочу, чтобы она беспокоилась из-за этого.
— Ладно, идет. Я не скажу маме. Значит ли это, что тебе не нужна моя помощь?
— Твое дело музыка, Рейчел. Так было всегда. Я не могу быть такой умелой, как ты.
— Как ты можешь судить о том, чего не попробовала? Найдется ниша и для тебя, вот что я хочу сказать. Я познакомлю тебя с нужными людьми и пристрою тебя. Ты могла бы сделать карьеру, а не стучать по клавишам в субботние вечера.
— Рейчел! — Луиза решительно сдвинула брови. — Позволь мне на этот раз самой найти работу. Пожалуйста.
— Ладно. — Рейчел пожала плечами. — Будь в таком случае героиней. Мне и без того есть о чем подумать.
Наступило молчание. Рейчел легла на спину и уставилась в потолок. Луиза тоже подняла голову. Паутины на потолке не было. Благодаря уборщице, приходящей два раза в неделю. Луизе пришлось бы вставать на стул, чтобы избавиться от паутины. Но у нее на завтра другое расписание.
— Говоря по правде, Луиза, мне думается, что мы с Холлемом в конце пути.
Луиза выпрямилась и сосредоточилась.
— О нет, Рейчел, ты не можешь так думать.
— Могу. Я просто больна от всего этого. Бывшая жена Холлема утверждает, что так будет лучше для мальчиков. — Шоколадные глаза сестры смотрели на Луизу с искренней задушевностью. — Я никогда не претендовала на то, чтобы стать им второй матерью. Я никогда не была расположена к материнству. Но я старалась как могла. Но я тебе скажу, что меня особенно гнетет. — Она помахала длинным изящным пальцем. Еще одна физическая особенность, не унаследованная Луизой. — Я обычно захожу к ним в спальню в воскресенье вечером, а они удирают. И это каждый раз. Весь уик-энд я стараюсь удержать их здесь, а они смываются. Смылись и на этот раз.
— Я думала, ты довольна тем, что они смываются.
— Но не в воскресенье вечером. Я приспосабливаюсь к ним, стараюсь привыкнуть, интересуюсь их жизнью, спрашиваю, о чем они думают, а они испаряются. Я думаю, что единственная причина такого положения вещей заключается в маме.
— Что?
— Понимаешь, так вышло, что у нее не настоящие внуки. С одной стороны, мне ее жаль, ей нечем жить после смерти отца.
