Кэрол стояла навытяжку, приглаживая ладонями волосы, и шумно дышала.
— Позвольте, позвольте. Вы и Шон работали в Интернете в служебное время? Пользовались телефоном за счет учреждения? Для того чтобы получать портреты разных мужчин и вешать их после распечатки на стены?
— Это преследовало учебные цели, — сказала Сара.
— И вы всерьез полагаете, что изображения Брэда Питта и Майкла Оуэна служат таким образом целям обучения?
Сара приоткрыла рот, намереваясь ответить, но сочла за лучшее промолчать.
— Пожалуйста, ликвидируйте их, Сара, — приказала Кэрол. — Голос ее был негромким, но угрожающим, как никогда, насколько помнила Оливия. — Я прослежу, чтобы сотрудники отдела использовали компьютер только для служебных целей. И поговорю об этом с Шоном.
— Кэрол, — на самых мягких нотах вмешалась в разговор Оливия. — Я считаю, что Сара не стала бы этого делать, но, если Шон учил Сару обращению с компьютером, это следует рассматривать как тренировку, не так ли? Я понимаю, что имела в виду Сара. Нужно приобрести определенные навыки, чтобы использовать аппарат по назначению.
— Хватит! — рявкнула Кэрол, и Сара побелела как мел. Оливия попятилась, а Кэрол вцепилась руками в крутые бедра. — Как прикажете управлять отделом при подобном сотрудничестве в кавычках? Сара, немедленно сотрите эти изображения. Сегодня же я позвоню в агентство и попрошу прислать замену. Вы проведете остаток рабочего дня за приведением аппарата в порядок, чтобы завтра тот, кто сменит вас на этом месте, мог по возможности сразу разобраться, что к чему.
В офисе воцарилось ошеломленное молчание. У Сары отвисла челюсть; на белом фоне лица особенно черными казались ее глаза. Кэрол со свистом втягивала и выпускала воздух через ноздри. Она молча наблюдала за тем, как Сара взяла в руку мышь и принялась беспорядочно щелкать ею в полной панике. Изображение Майкла Оуэна исчезло. Все исчезло. Компьютер издал резкий звук и отключился. Экран почернел.
— Что вы еще натворили? — Голос у Кэрол был ужасающе тихим.
— Не знаю! — простонала Сара.
Пульс у Оливии забился с бешеной частотой. К ее ужасу, Сара сморщилась и заплакала. Оливия инстинктивно обняла ее за плечи:
— Успокойтесь, милая.
Сара зарылась лицом в блузку Оливии. Оливия ласково гладила ее по голове. Слезы не унимались. Лицо у Кэрол сделалось еще более жестким. Сердце у Оливии гулко билось. Накопленный за пять лет адреналин выплеснулся разом в грудную клетку, словно поток воды, обрушившийся на плотину. Кэрол прошествовала к своему столу. Оливия наблюдала за ней. И рада была видеть, что пальцы, взявшиеся за самописку, дрожали.
— Успокойтесь, Сара. — Оливия взъерошила девушке волосы. — Идемте на ленч.
Сара шмыгнула носом и выпрямилась. Обе посмотрели на черные подтеки туши, оставшиеся на белой блузке Оливии. Сара издала не то смешок, не то всхлип и неуверенно встала на ноги.
— В дальнейшем вы будете уходить на перерыв поочередно. Мне нужно, чтобы кто-то отвечал на телефонные звонки.
Кэрол высказала это повеление, не поднимая головы. Глаза ее были прикованы к какому-то документу, но Оливия могла бы поклясться, что она не видит ни строчки.
— Подождите меня внизу в холле, Сара. — Оливия была удивлена твердостью собственного голоса. — Идите. Я спущусь через минуту.
Сара подхватила свою кожаную куртку и выскочила из комнаты, громко захлопнув за собой дверь. В офисе снова настала полная тишина. Оливия подошла к столу Кэрол.
— Не сейчас, — отмахнулась от нее Кэрол, по-прежнему не поднимая глаз. — Я занята.
— Сейчас, — настойчиво произнесла Оливия.
Кэрол наконец подняла голову. Зрачки у нее были расширены.
— В чем дело?
— Добиться, чтобы ваши подчиненные уверенно справлялись с работой, это ваша задача. Если они не освоили аппаратуру и вследствие этого делают ошибки, это ваша вина.
Оливия сама не понимала, как она набралась смелости высказать подобное утверждение. За пять лет работы она никогда не поднимала голос. Она была терпимой, миролюбивой, благоразумной, мирилась с лицемерием и ни на что не жаловалась. У Кэрол были все основания удивиться. Что-то изменилось.
— Вот как? Вы тоже вносите свою лепту.
Оливия усмехнулась:
— Я могу изложить свои соображения письменно Роджеру, если вы предпочитаете формальные претензии. Он всегда приветствует информацию от сотрудников. Я не думаю, что у него есть необходимость знать общее мнение отдела о ваших методах руководства, но я это сделаю, если понадобится.
Кэрол втянула щеки, словно сосала мятный леденец. Ее ресницы затрепетали.
— Тем не менее, — продолжала Оливия спокойно, — когда я и Сара вернемся после ленча, вы пересмотрите вопрос о ее замене. Быть может, вы также придете к мысли о необходимости пригласить инструктора, который научит нас обращению с компьютером новой системы. Таким образом отпадет намерение обращаться к Роджеру.
Кэрол начала постукивать своей ручкой по столу в явном возбуждении. Кроме этого беспорядочного постукивания ничто не нарушало тишину.
— Идите на ленч, Оливия, — слегка задыхаясь, проговорила Кэрол. Лицо у нее было бледное и напряженное.
Оливия сняла с вешалки плащ, но не спешила уходить: она проверила содержимое своей сумочки, переложила несколько бумажек у себя на столе и только после этого направилась к двери.
— Оливия?
Она обернулась. Кэрол делала вид, что пишет что-то.
— Я не собиралась заменять Сару. Она нуждалась в предупреждении, вот и все.
Оливия не сказала больше ни слова; быстро спускаясь по лестнице, она дышала легко и широко улыбалась.
Сара дрожала на крыльце. Тушь для ресниц, которую она, видимо, пыталась стереть, размазалась у нее по лицу. Оливия протянула ей руку.
— Идемте. Хочу пригласить вас, куда вам хочется.
Сара удивленно поглядела на протянутую руку Оливии, потом ухватилась за нее.
— Это не самое худшее, что может быть, но думать о таких вещах до смерти тошно, правда? Мама очень огорчится, она рассчитывает на мой взнос в хозяйство. К тому же мне пора делать перманент.
— Вы не уволены. — Оливия похлопала Сару по руке, и они обе пошли по направлению к городу. — Она просто хотела вас попугать. Будьте с ней терпеливее. У нее сейчас трудное время.
— Ну да? — Сара присвистнула. — Вас только послушать! Ведь вы не выносите эту бабу.
— Да, но мне жаль ее. По-моему, она не слишком счастлива.
— Боже мой, это вы должны быть начальницей, а не она. Вы, по крайней мере, заботитесь о людях. Фу-у, какое облегчение. — Сара пожала руку Оливии. — Спасибо. Мне сейчас только еще одной беды не хватало.
— Еще одной? Есть и другая?
