Кинг подумал о корабле. Сколько он будет ждать? И, кстати, который час? Он глянул на часы. Стекло было разбито, и стрелки застыли на 1.54.
Опять жужжит. Уже ближе.
Кинг заставил себя пододвинуться ближе к приборной доске. Боль прострелила спину, но тут же прошла. Он медленно перевел дыхание.
«Все в порядке, – мысленно заверил он себя. – Я пока живой».
Кинг посмотрел на открытую дверцу, на солнечные блики. Солнце еще стояло высоко. Значит, прошло не так много времени. Когда же уходит корабль? В четыре? Или в пять? Он уже не помнил. Но он был уверен, что эти испанские рыбаки не станут околачиваться здесь, когда начнет темнеть. Они уплывут.
И Говард Кинг страстно захотел оказаться на корабле, когда тот покинет остров. Он хотел этого больше всего на свете. Морщась, он приподнялся и переполз на водительское сиденье. Уселся, глубоко вдохнул и выглянул через открытую дверь.
Машина висела над обрывом, ее удерживали только корни деревьев. Кинг увидел крутой склон, заросший лесом, уходивший куда-то далеко вниз. Под кронами деревьев царил мрак. У него закружилась голова от одного взгляда. До земли лететь метров шесть, если не больше. А внизу – зеленые примятые папоротники и черные камни. Он выглянул еще дальше.
И увидел его.
Доджсон лежал на спине, головой вниз. Тело искорежено, руки и ноги разбросаны. Он не шевелился. Кинг четко не разглядел подробности сквозь ветки деревьев, но Доджсон казался мертвым.
Неожиданно жужжание стало громким, оно явно быстро приближалось. Кинг вскинул голову и увидел сквозь ветки, нависшие над ветровым стеклом, автомобиль, всего в десяти футах. Автомобиль!
А потом машина скрылась из виду. Судя по звуку, это был электромобиль. Значит, там Малкольм.
Говард Кинг приободрился, вспомнив, что на острове есть и другие люди. Это придало ему сил, несмотря на острую боль во всем теле. Он потянулся и повернул ключ в зажигании. Зарокотал мотор.
Он дал газу и медленно выжал сцепление.
Задние колеса завертелись. Он переключил передачу передних колес. Тут же машина рванула с места, протаранив кусты. Через минуту она была уже на дороге.
Теперь Кинг вспомнил эту дорогу. Направо – к тираннозаврам. Машина Малкольма поехала налево.
Кинг повернул налево и двинулся по дороге. Он пытался вспомнить, как вернуться к реке, к кораблю. Смутно в памяти встала развилка на вершине холма. Он решил, что доедет до развилки, поедет вниз по склону холма и уберется к чертям с этого проклятого острова.
Это было его единственное желание.
Убраться с острова, пока не поздно.
Беда не приходит одна
«Эксплорер» выбрался на дорогу, идущую по кряжу. Она петляла туда и сюда, поворачивая у самых скал. Во многих местах машину подстерегали отвесные обрывы, зато отсюда открывался вид на весь остров. Через некоторое время перед ними раскинулась долина: вон там среди деревьев спрятана вышка, вон, поближе, поляна с трейлером. Справа стоял лабораторный комплекс, а чуть дальше – деревня рабочих.
– Доджсона нигде не видно, – печально сказал Малкольм. – Куда он мог подеваться?
Торн потянулся к радио.
– Арби?
– Да, док.
– Ты видишь их?
– Нет, но... – замялся мальчик. – Что?
– Может, вы вернетесь? Это так интересно.
– Что именно? – удивился Торн.
– Только что приехал Эдди. Он привез с собой детеныша.
– Что? – вскричал Малкольм, подаваясь вперед.
ПЯТАЯ КОНФИГУРАЦИЯ
«На грани хаоса может произойти все. Больше всего рискуют выжившие».
ЯН МАЛКОЛЬМ
Детеныш
В трейлере все сгрудились у стола, на котором лежал без сознания маленький Т-рекс. Его глазки были закрыты, а на мордочке – пластиковый овал кислородной маски. Маска почти не сползала с тупого рыльца малыша. Тихо шипел кислород.
– Не мог же я его оставить, – оправдывался Эдди. – И я подумал, что если ему залечить лапку...
– Эдди, – покачал головой Малкольм.
– Потому я врубил ему морфия из аптечки и забрал с собой. Видите? Кислородная маска как раз по нему.
– Эдди, – повторил Малкольм, – этого нельзя было делать:
– Почему? Он в порядке. Мы просто возьмем лапу в шину и отвезем его обратно.
Клацнуло радио.
– Это невероятно глупо, – произнес Левайн. – Невероятно.
– Спасибо, Ричард, – кивнул Торн.
– Я протестую против содержания любых животных внутри трейлера!
– Поздно ты спохватился, – сказала Сара Хардинг.
Она подошла к малышу и начала снимать с него кардиограмму. Все услышали удары маленького сердца – очень быстрые, примерно сто пятьдесят ударов в минуту.
– Сколько морфия ты ему дал?
– Ну-у... Понимаешь... Всю ампулу.
– Чего? Десять кубиков?
– Вроде бы. Или двадцать.
– Сколько он будет в отключке? – спросил Малкольм у Сары.
– Понятия не имею. Мне приходилось усыплять львов и шакалов, когда я метила их. С ними нужно соблюдать дозу относительно их веса. Но с молодняком ничего заранее сказать нельзя. Может, несколько минут, а может, и часов. А что касается молодых тираннозавров, тут я вообще не специалист. Собственно, все зависит от метаболизма, а у него он похож на птичий, очень быстрый. Вон сердце как бьется. Я только могу сказать, что нам нужно поскорее отправить его отсюда.
Сара приложила к лапе детеныша ультразвуковой излучатель и повернулась к монитору. Келли и Арби заслоняли экран.
– Будьте добры, освободите нам место. Пожалуйста, у нас не так много времени.
Когда они отошли, на экране появилось бело-зеленое изображение костей ноги. Как он похож на большую птицу, поразилась Сара. Грифа или стервятника. Она передвинула излучатель.
– Ага... вот плюсны... вот малая и большая берцовая...
– А почему ноги такие разные? – спросил Арби, указывая на плотные белые пятна на зеленых костях.
– Потому что это детеныш, – ответила Сара. – Его кости большей частью состоят из хрящей, кальция мало. По-моему, этот малыш еще не может ходить сам, по крайней мере не слишком хорошо. Вот. Глянь на его коленную чашечку... Тут видна кровь в суставе...
– Как ты выучила их анатомию? – удивилась Келли.
– Пришлось. Просидела много часов над пометом хищников. Там оставалось множество обломков костей, и я разбиралась, кого из животных сожрали на этот раз. Пару раз посидишь и будешь отлично разбираться в анатомии.
