– Через пару дней. Мы ждем переводчика.
– Михаила Столыпина? – с улыбкой спросила Олеся. – Он, наверное, очень хороший человек, если помогает вам в том, что его абсолютно не касается.
– Это верно, – согласился Женя. – Миша – отличный парень.
– Русские за границей должны держаться вместе, – сказала Олеся. – Кто нас поймет, если не соотечественник?
Жене показалось, что в словах молодой женщины прозвучали тоскливые нотки. Он внимательно посмотрел на нее. Разве она может быть несчастлива, живя в роскоши с человеком, который души в ней не чает? Разве не по собственной воле она уехала из России? Но лицо Олеси оставалось непроницаемым – лицо мраморной богини, при взгляде на которое понимаешь, что все в мире ничтожно, кроме совершенной красоты.
Рита маялась от безделья: Михаил занят на соревнованиях, а Женька куда-то пропал, и она не могла дозвониться до него по сотовому. Так что Рита оказалась предоставлена самой себе – по крайней мере, до обеда.
Повалявшись пару часов на пляже, она решила провести время с пользой. Еще в первый свой день в Мармарисе, когда ездила на обзорную экскурсию, которая так неожиданно и трагически закончилась, Рита видела на вершине холма крепость. Гид обмолвилась, что Цитадель построена в середине шестнадцатого века, еще при Османах, и Рита решила осмотреть ее, а заодно прогуляться по Старому городу.
Быстренько приняв душ и переодевшись в белые шорты и майку, она прихватила фотоаппарат и отправилась на экскурсию. Рита начала свое путешествие от набережной, по которой слонялись разморенные жарким солнцем туристы. Там же, под открытым небом, жарились кебабы, продавались хот-доги и пирожки с брынзой, мороженое и сахарная вата.
Обогнув пристань, она свернула налево – туда, где виднелся край Цитадели. Дорога к ней поднималась в гору. Рита медленно брела по узким улочкам Старого города, с интересом глядя по сторонам. Здесь располагались жилые дома, магазинчики сувениров и уютные кафе, в которых в разгар солнечной активности прятались под плетеными зонтиками как турки, так и отдыхающие, попивая пиво, колу или холодный фруктовый чай. Женщины продавали пемзу разных цветов и размеров.
Как назло, музей Цитадели оказался закрыт на ремонт, но во двор пускали, причем совершенно бесплатно! В этот час дня Рита оказалась единственной туристкой, забредшей в эту часть Старого города, поэтому два пожилых охранника с интересом проводили ее взглядами. Она прошлась вдоль крепостной стены и сфотографировала огромные пушки с разложенными рядом ядрами. Потом поднялась на крепостную стену и посмотрела вниз, на бирюзово-зеленую гладь моря, по которой туда-сюда плавали парусники и катера. Рита сфотографировала и этот вид, чтобы холодными питерскими вечерами, глядя в альбом, вспоминать этот невероятно красивый пейзаж. Спустившись вниз, она вышла во внутренний дворик, обсаженный кустами азалии и пальмами в кадках. Посередине дворика тонкой струйкой бил фонтан, а прямо за ним Рита увидела пару красивых павлинов. Они вышагивали по траве, время от времени распуская хвосты и издавая довольно-таки противные крики. Рита некоторое время посидела на скамеечке около фонтана и понаблюдала за павлинами: ей показалось, что на несколько минут она попала в сказку «Тысяча и одной ночи». Потом она, не торопясь, направилась к выходу.
Покинув Цитадель, Рита завернула за угол и оказалась на крытом вещевом рынке. Здесь отделы с товарами известных европейских марок соседствовали с одеждой местного производства. Тут же торговцы продавали коробки с рахат-лукумом, орехи и засахаренные фрукты. Рита обратила внимание на громадную цветную афишу, висящую на одном из магазинчиков. Она узнала лицо, фотография которого занимала большую часть пространства постера: Абидин! Афиша была на турецком языке, но необязательно быть полиглотом, чтобы понять, что именно сегодня состоится концерт Абидина в девятнадцать ноль-ноль в помещении амфитеатра. Оказалось, что почти все билеты проданы, но остались самые дорогие – на передние ряды. Рита немного подумала и приобрела два билета: она собиралась предложить Михаилу сходить вместе.
Затем Рита выпила чаю в уличном кафе и продолжила свой путь до набережной, а оттуда – к гостинице. Не успела она захлопнуть за собой дверь номера, как раздался звонок. Звонил Михаил. Рите показалось, что у него расстроенный голос, и она спросила, что случилось. Оказалось, его воспитанник проиграл какому-то итальянцу, и Михаил в трауре.
– Не надо так расстраиваться, – подбодрила его Рита. – В конце концов, твои ребята выиграли так много боев, что один проигрыш ничего не решает! Отдохни немного и приготовься: сегодня мы с тобой идем на концерт Абидина.
– Кого-кого? – переспросил Михаил.
– Эх, ты! – воскликнула Рита. – Практически слился с местными аборигенами, а не знаешь, кто такой Абидин! В любом случае, возражения не принимаются.
Они договорились встретиться за час до концерта. Амфитеатр располагался довольно далеко от центра Мармариса, но оказалось достаточно следовать за толпами народа, идущими в одном направлении, чтобы не заблудиться. Вокруг уже собралось много людей, и Рита обнаружила, что среди них присутствуют люди всех возрастов – в основном местные отдыхающие из Стамбула и Анкары. Некоторые пришли целыми семьями. Вскоре охранники открыли проход и начали проверять билеты. Риту удивило, насколько спокойно и организованно действовали зрители: никто не шумел, не толкался, громко не разговаривал, они чинно и спокойно проходили внутрь, предъявляя билеты. У сцены дежурили добровольные помощники, одетые в красные футболки и кепки, чтобы все могли хорошо их видеть. Девушка, к которой подошла Рита, с изумлением взглянула на них с Михаилом. Очевидно, она поняла, что эти двое – не турки, поэтому молча указала на места, расположенные на каменных ступенях амфитеатра, и улыбнулась. Рита и Михаил сели и принялись осматриваться.
Каменные ряды, за день нагретые солнцем, поднимались высоко вверх. Там, где проходила стена амфитеатра, росли деревья, днем дающие хорошую тень. За сценой, построенной полукругом, заканчивались последние приготовления, а на ней расставлялись микрофоны и отлаживался звук.
Ровно в семь на сцену выскочила группа музыкантов, которую зрители встретили восторженным ревом, а за ними неторопливо вышел симпатичный молодой человек в джинсах и белой рубашке. Никаких блесток, перьев или экстравагантных головных уборов, никакой вычурности. Музыка грянула без предупреждения – веселая, зажигательная мелодия, и некоторые зрители, которым, без сомнения, была хорошо знакома эта песня, поднялись с мест и спустились в пустое пространство, отделяющее зал от сцены. Они начали танцевать, и тут Рита заметила группу мужчин в строгих вечерних костюмах. Это, очевидно, секьюрити, призванные следить за порядком и не позволять зрителям никаких глупостей – в количестве всего трех человек на весь огромный амфитеатр! Правда, танцующая молодежь вовсе не пыталась нарушить порядок. Когда толпа перед сценой стала гуще, из первых рядов поднялись молодые люди в красных футболках, которые перед началом концерта рассаживали зрителей, и встали между охранниками, заблокировав подступы к сцене. Руки защитников правопорядка были сложены за спинами, и ни один из них не попытался физически воздействовать на толпу танцующих: они лишь образовали своеобразный живой щит, прорваться сквозь который не удалось бы никому.
