— Ну что ты… Ты же у нас главный, Рики.
— Да, я — главный, — заявил Рики, явно все еще злой. — И, кстати, перерыв у вас закончился еще десять минут назад. Так что возвращайтесь к работе. — Он посмотрел на соседнюю игровую комнату. — А где остальные?
— Налаживают сенсоры по периметру.
— Вы хотите сказать — они снаружи?!
— Нет, нет. Они в аппаратной. Бобби думает, эти сенсоры просто неправильно откалиброваны.
— Хорошо. Кто-нибудь известил об этом Винса?
— Нет. Это же касается программ — Бобби сам разберется.
И тут запищал мой сотовый. Я удивился и вытащил телефон из кармана. Повернувшись к остальным, я спросил:
— Здесь работают сотовые?
— Да, — сказал Рики. — Здесь есть сеть.
И он вернулся к спору с Рози и Дэвидом.
Я вышел в коридор и просмотрел сообщения. Сообщение было только одно, из больницы, о Джулии. «Насколько нам известно, вы — супруг миссис Форман. Пожалуйста, перезвоните нам, как только сможете…» Дальше был номер доктора Рана. Я сразу же позвонил по этому номеру.
На коммутаторе подняли трубку:
— Отделение интенсивной терапии.
Я попросил позвать доктора Рана и подождал, пока он подойдет к телефону. Я сказал доктору:
— Это Джек Форман, муж Джулии Форман.
— Да-да, мистер Форман, — приятный, мелодичный голос. — Спасибо, что вы перезвонили. Я так понимаю, это вы сопровождали вашу жену в госпиталь вчера ночью. Да? Тогда вы наверняка знаете, насколько серьезны у нее повреждения, вернее, я бы сказал, потенциальные повреждения. Мы считаем, что ей необходимо пройти полное обследование и лечение по поводу перелома тазовых костей и внутричерепной гематомы…
— Да, — сказал я. — Мне говорили об этом вчера ночью. Какие-то проблемы?
— Вообще-то да. Ваша жена отказывается от лечения.
— Как это?
— Вчера ночью она позволила нам сделать рентгеновский снимок и зафиксировать перелом руки. Мы объяснили ей, что рентгеновские снимки недостаточно информативны и что очень важно сделать еще и магниторезонансное исследование, но она от него отказалась.
Я спросил:
— Почему?
— Она утверждает, что не нуждается в обследовании.
— Конечно, нуждается, — сказал я.
— Да, нуждается, мистер Формен, — подтвердил Рана. — Мне не хотелось бы вас тревожить, но при переломах таза возможны массивные кровотечения в брюшную полость, от которых человек может даже умереть. Это может произойти очень скоро, и…
— Чего вы хотите от меня?
— Мы хотели бы, чтобы вы поговорили с женой.
— Конечно. Передайте ей трубку.
— К сожалению, прямо сейчас ей делают еще один рентгеновский снимок. На какой номер можно вам перезвонить? На номер вашего сотового? Хорошо. И еще одно, мистер Форман. Мы не можем выяснить психиатрический анамнез вашей жены…
— Почему?
— Она отказывается об этом говорить Не отвечает ни на какие вопросы о наркотиках, стимуляторах, расстройствах поведения. Не могли бы вы внести ясность в этот вопрос?
— Я попытаюсь…
— Не хочу вас пугать, но у вашей жены, скажем так, несколько неустойчивое психическое состояние. Временами она как будто даже галлюцинирует.
— В последнее время у нее были сильные стрессы на работе, — сказал я.
— Да, несомненно, это имеет прямое отношение к ее состоянию, — подтвердил доктор Рана. — Кроме того, она получила серьезную травму головы и нуждается в дополнительном обследовании. Не хочу вас пугать, но, признаться, психиатр, который консультировал вашу жену, считает, что у нее маниакально-депрессивное расстройство, или наркотическое расстройство, или и то, и другое.
— Понимаю…
— И, конечно же, такие вопросы всегда поднимаются при автомобильной катастрофе, в которой участвовала только одна машина…
Он имел в виду, что этот несчастный случай мог быть суицидальной попыткой. Я не думал, что дело обстояло именно так.
— Мне неизвестно, принимала ли моя жена наркотики, — сказал я. — Но ее поведение беспокоило меня уже несколько недель.
Рики вышел в коридор и нетерпеливо потоптался возле меня. Я прикрыл трубку ладонью и сказал:
— Это насчет Джулии.
Он кивнул, посмотрел на часы и поднял брови. Мне показалось довольно странным, что он торопит меня, когда я разговариваю с врачом о моей жене, к тому же его непосредственной начальнице.
Доктор поговорил со мной еще немного, я постарался ответить на все его вопросы, но на самом деле не смог сообщить ему ничего полезного. Он сказал, что попросит Джулию перезвонить мне, как только она вернется с обследования. Я ответил, что буду ждать звонка, и закрыл крышку телефона.
Рики сказал:
— Ну хорошо. Извини, что поторапливаю тебя, Джек, но… ты знаешь, мне нужно очень многое тебе показать.
— У нас проблемы со временем? — спросил я.
— Не знаю Возможно.
Я собирался спросить, что он имеет в виду, но Рики уже повел меня по коридору, шагая так же быстро, как прежде. Мы вышли из жилого комплекса и прошли через еще одну пару стеклянных дверей в следующий коридор.
Я заметил, что этот переход тщательно изолирован. Мы шли по стеклянной дорожке, подвешенной над полом. В стекле были небольшие отверстия, а снизу к ним подходили вакуумные отводы для отсасывания пыли. Я уже начал привыкать к постоянному шипению кондиционеров.
На середине коридора была еще одна пара стеклянных перегородок. Мы с Рики по очереди прошли через очистную камеру. Двери открылись перед нами и закрылись, когда мы прошли. Чем дальше мы шли, тем сильнее становилось ощущение, что я попал в тюрьму, что позади остаются все новые и новые железные решетки, а я захожу все глубже и глубже в… во что-то.
Пусть высокотехнологичная и со сверкающими чистотой стеклянными стенами — все равно это была тюрьма.
День шестой. 08:12
Мы вошли в большую комнату, помеченную табличкой, на которой было написано «АППАРАТНАЯ», а пониже — «мол. отд./фаб. отд./энерг. отд.». Стены и потолок аппаратной были покрыты уже знакомым глянцевитым белым пластиком. На полу стояли большие контейнеры, отделанные таким же материалом. Справа вдоль стены я заметил ряд больших баков из нержавеющей стали, утопленных в пол. От баков отходило множество трубок с вентилями, которые спускались куда-то вниз, в подвал. Выглядело это очень похоже на маленький пивоваренный заводик, и я уже собирался спросить у Рики, что это такое на самом деле, когда он воскликнул:
— А, вот вы где!
Над распределительным щитом возле монитора трудились еще трое программистов из моей старой команды. Заметив нас, они повернулись к нам с немного виноватым видом — как дети, которых поймали, когда они запустили руки в коробку с печеньем. Конечно, заводилой у них был Бобби Лембек. В свои тридцать пять Бобби больше проверял программные коды, чем писал, но он все еще мог написать что-то сам, если бы захотел. Как всегда, он был одет в линялые джинсы и футболку с картинкой из мультфильма «Призрак в доспехах», на поясе у него висел неизменный плеер.
