Дубыня привык к утренним штурмам хазар. Утренние штурмы вошли в привычку, подобно умыванию по утрам.
За два месяца безуспешных штурмов хазары нанесли большие разрушения домам в городе, но жители ушли в подвалы, перекрытыми сверху толстыми бревнами и толстым слоем земли. Таким укрытиям не были страшны ни камни, ни огонь.
Камни даже шли в дело — женщины и дети их собирали и относили на стены. Там ими били самих же хазар.
Через два месяца отряд, защищавший башню, уменьшился больше чем наполовину, поэтому Дубыня с радостью встретил подлечившегося Полыню.
Раны Полыня залечил не полностью, сильно хромал, но и в таком состоянии он был хорошим помощником. Чтобы поберечь друга, на первое время Дубыня поручил ему кашеварить.
Это утро ничем не отличалось от других: Полыня еще до рассвета наварил каши, все поели и стали ждать, когда хазары пойдут на приступ.
Но в этот раз все пошло иным порядком.
Солнце быстро встало, но хазары не пошли на приступ. Подождав еще немного, Дубыня выглянул за стену и отметил, что вроде бы внешне ничего не изменилось — в хазарском лагере дымились костры, пахло горелым кизяком и горячим овечьим салом.
Дубыня видел, как отряд конников вышел из хазарского лагеря и, поднимая пыль, ускакал в поле.
Однако под стенами было тихо, и не было ни единого намека на приготовление хазар к очередному штурму.
Дубыня снял железный шлем с головы и почесал мокрый затылок.
— Однако странно, — проговорил он, — похоже, они сегодня не собираются идти на штурм.
— Похоже, — согласился Полыня и уже смелее нагнулся над стеной.
Дубыня потянул его за плечо назад:
— Осторожно, Полыня, так тебя подстрелят лучники.
— Так нет никого там.
Он едва не уронил шапку. Поспешно схватил ее на лету и отпрянул назад.
— Вот, видишь, и сам мог свалиться.
— А то жалко меня?
— Жалко, хоть ты и дурень.
— Это почему еще я — дурень?
— Потому что нос свой вечно суешь куда не следует.
— Это куда я свой нос совал?
— Сейчас — за стену.
— Ну и что?
— Ничего. И в самом деле — ничего. Похоже, они сегодня не собираются воевать.
— Может, они хотят уйти? — предположил Полыня, который уже расположился в тени.
— Тогда бы они уже ушли.
Их разговор прервало появление гостей — Красимиры, Ярославы и Велички. Был с ними и Борислав. Во время штурма кто-то из них обычно находился в башне.
Заметив, что в башне тихо, Красимира спросила:
— Что тут происходит?
Полыня шутливо промолвил:
— Так сегодня у нас праздник.
— Какой праздник? Где хазары? — спросила Величка.
Полыня хохотнул:
— Однако передумали они сегодня штурмовать город.
Величка выглянула в окно и согласилась:
— И в самом деле, хазар не видно. Похоже, сегодня они на штурм не пойдут.
Красимира и Ярослава тоже выглянули в окно. Красимира задумчиво смотрела на далекий лагерь хазар минут десять, затем проговорила:
— Во время приступов хазары понесли большие потери… Как видно, они решили дать себе отдых.
— Думаешь будут брать нас измором? — спросила Ярослава.
Красимира пожала плечами:
— Не знаю. Пока не знаю.
— Измором нас не возьмут — у нас запасов на семь лет! — хвастливо проговорил Борислав. — А за это время кто-нибудь придет нам на помощь.
— Семь лет под стенами города хазары стоять не будут, — сказала Красимира.
— Не будут. Они же не сошли с ума?
— Слышала я об их беке Абадии. Иудей жесток, хитер. Если нападает, то не отступает, не добившись своего. Несколько лет назад он сжег и разрушил Армению за то, что ему показалось, будто его дочь, которую он отдал замуж в Армению, отравили, — задумчиво проговорила Красимира.
— Но на что же они тогда рассчитывают?
— Не знаю, пока не знаю.
Шустрый Полыня вмешался в разговор:
— Нутром чую, что они какую-то хитрость задумали.
Ярослава покосилась на него — не в свое дело лезет простой человек, — но проговорила:
— Да. Только — какую?
На ее вопрос никто не смог ответить, и Красимира, поняв, что хазары и в самом деле устроили себе выходной, ушла. При этом она была сильно недовольна, потому что, когда не знаешь, что собирается предпринять враг, жди больших неприятностей.
Величка осталась в башне. Дубыня почти не покидал башню, поэтому Величка, отведя его подальше от остальных, рассказывала ему о ребенке. Хотя они и виделись каждый день, однако у малых детей каждый день происходит что-то новое.
Глава 60
Хотя Абадия и согласился с планом Аарона, однако сомнения у него остались — не так-то просто найти водяную жилу в толще каменистого утеса, на котором была построена крепость. Если это вообще возможно.
«Скорее всего хазарскому войску все же придется уйти от города, так и не взяв его», — думал Абадия.
С таким развитием ситуации он уже смирился.
Разумеется, неудачное возвращение вызовет недовольство хазарской аристократии, подорвет авторитет бека. Впрочем, это особенно не изменит отношение к нему тюркско-аланской аристократии. Да и мадьяр, и кабаров, и многих других племен. Они и так мечтают свергнуть его.
Но пользу из плана Аарона Абадия все равно получал. По крайней мере, пока он будет рыть скалу, осада города не закончится. Это время Абадия может использовать, чтобы обезопасить себя и в первую очередь — срочно осуществить задуманное им перед выходом на войну дело — набрать корпус из надежных двенадцати тысяч воинов-иудеев.
Оставалось только покинуть войско под таким благовидным предлогом, который не вызвал бы подозрения оппозиции.
Такой предлог был — погибший сын Езекия все еще дожидался погребения. По обычаю, его надлежало предать земле на родине со всеми причитающимися царскому сыну почестями.
Но пока велись активные действия, Абадия не мог покинуть войско. Поэтому, чтобы предохранить тело погибшего от порчи, он приказал забальзамировать его и спрятать в специально вырытый колодец.
Но теперь, когда штурм прекратился, Абадия мог покинуть войско. Никто не мог обвинить отца в том, что он хочет произвести похороны сына по положенному обряду. Поэтому Абадия на следующий же день после окончания активных военных действий объявил о своем отъезде и назначил главой войска Манассию.
