– О чем они, интересно, разговаривают, – Феликс продолжал любоваться профилем Беаты, одновременно размышляя о деле.
– Кто знает, – пожал плечами Койт, – я, по чести, не особо присматривался к принцессе, поскольку она в этой партии играет далеко не ведущую роль. Похоже, Могадо использует ее для каких-то своих целей, а ей это, подозреваю, не очень приятно.
– Возможно, – оторвался, наконец, от созерцания девушки Ройс. – Пообедаем у тетушки Меланж?
– С удовольствием бы, – развел руками Мелвилл, – но я уже опаздываю. – Так что до встречи завтра утром.
– Ну что ж, до встречи. А я тогда, пожалуй, поеду, посплю пару часов, чтобы вечером быть в форме. Выше нас только звезды.
– А выше звезд только боги. Точно, – засмеялся Койт. – Вижу, что армейское прошлое еще не забыто.
Смеясь и перекидываясь шутками, друзья выехали из крепости и развернули коней каждый в свою сторону.
Глава 13
– Эй, красотка! Еще один кувшин темного морийского.
– И моченых крабов к нему не забудь.
Ройс сидел уже в седьмом или восьмом по счету увеселительном заведении, исполняя просьбу друга. Поскольку Койту было необходимо узнать мнение простых горожан, то заведения, расположенные в зажиточной части города – Шелковом и Старом кварталах, а также в южной части Торгового, где располагались, в основном, дома богатых купцов, Феликс решил исключить из списка возможных источников информации.
Он начал с небольших харчевен, расположенных в центре Торгового квартала, где день и ночь крутилась масса народу самых различных занятий и профессий. Каждая такая харчевня являла собой яркую, насыщенную разнообразными образами и красками картину. Вот за одним из столов заключают соглашение два купца: бьют по рукам и сразу же отмечают выгодную, для каждого по-своему, сделку. За другим столом обговаривает насущные дела группка студентов из Королевского университета, а рядом угощается чаркой медовухи после тяжелого дня компания ремесленников, судя по доносящемуся от них запаху, принадлежащие к цеху суконщиков или валяльщиков шерсти.
Вот угрюмый чернобородый мужик молча наливается крепким вином и с каждой опрокинутой чаркой наливаются крепким карминным цветом его щеки. А вот трое степенных ардаров смачивают бороды в бочонке темного эля прошлого урожая, изредка сокрушенно качая головами, так что и не поймешь: то ли они сокрушаются о каких-то своих заботах, то ли о том, что до эля следующего урожая еще больше трех месяцев.
И все это людское, с вкраплениями ардаров, столпотворение ежесекундно перемещалось, ело, пило, гудело гулким эхом бесчисленных разговоров и новостей. Ближе к вечеру кое-где вспыхивали потасовки, сразу, впрочем, уничтожаемые в зародыше местными вышибалами.
Для добычи сведений, необходимых Койту, Феликсу и делать особо ничего не пришлось. Знай себе сиди тихонько в каком-нибудь укромном уголке, попивая заказанную кружку эля или, ближе к вечеру, когда с моря потянуло прохладным трамонтано, подогретого вина со специями, и слушай разговоры посетителей. За последние три-четыре часа, проведенных в нескольких тавернах, Ройс узнал массу сведений как о городе и королевстве в целом, так и о населяющих его особах.
Больше всего обсуждали известия о том, что отряду Эйдрика Форгона удалось выследить и уничтожить банды двергов в Восходных горах, открыв караванный путь через Великую сушь, и что он уже на обратном пути в столицу. Также много толковали о близящейся свадьбе короля Стефана с Элистер Аншан, дочерью гордого герцога Реймаса. Обсуждали слухи о будто бы готовящемся соглашении между Нолдероном и Ардой, подгорным королевством, в результате которого в столице будто бы отведут целый квартал для поселения ардаров. Перспективы торгового баланса были туманны: с одной стороны, сближение с ардарами, а значит, с источником драгоценных камней, металлов и отличного оружия сулило солидные барыши; однако каждому купцу в этом подлунном мире было известно о прижимистости «глинолобых».
О необычных приступах ярости короля Феликс ничего не услышал. Правда, пару раз в разговоре упомянули Рене ван Гофта, некоего мага с далекого юга, ошивающегося при дворе. Однако, как понял Феликс, интерес к Могадо был вызван скорее его экзотичным происхождением, чем каким-либо определенным знанием. Ройс постепенно спускался от Торгового квартала вниз, к портовому району, заходя на полчаса-час во встречающиеся по пути таверны. Коня он, благоразумно, в это путешествие не взял, так что портовые кабаки встретили его чадящими у входов факелами: солнце давно зашло и припортовый район, прозванный в народе «гулящим», вскипал собственной, отличной от верхнего города жизнью.
Если в Торговом или ремесленном кварталах таверны, в основном, посещали горожане и за ними присматривала городская стража, то в портовых кабаках основная масса гулящих принадлежала, естественно, экипажам стоявших в порту кораблей. Мирр испокон веку был портовым городом и свое благополучие строил, в том числе, на таможенных сборах и торговых пошлинах. Столичный порт во все времена года, исключая один-два особо холодных зимних месяца, был забит торговыми кораблями со всех концов обитаемого мира. В гавани можно было увидеть гордые обводы бригантин Текты, галеоны империи, галеры южных королевств, узкие черные носы торговцев Пандавии и даже иногда плавные, изящные и стремительные росчерки туатских каравелл.
Естественно, что по вечерам все припортовые кабаки были забиты веселящимися матросами. Было бы заблуждением надеяться получить здесь информацию о делах Мирра, но Феликс особо и не надеялся на это, только из чувства долга перед Койтом решив заглянуть в один из галдящих весельем трактиров, с многообещающей вывеской, украшенной изображением бочонка эля с шапкой пены, и названием – «Пенные берега».
Таверна оглушила его разнообразием звуков, которые, однако, сплетаясь вместе, создавали гармоничную картину царящего в ней веселья. На музыку двух скрипачей, наяривающих что-то веселое, накладывался грохот каблуков отплясывающих матросов и девиц определенного типа, которых в каждом порту было не меньше, чем ос над банкой варенья в летний полдень. В этот звуковой фон вплетались стук кружек и подносов, уставленных разнообразной посудой и блюдами, громкие разговоры посетителей – ибо для того, чтобы услышать друг друга, надо было обладать крепкой и луженой глоткой. Совсем в этой звуковой какофонии терялся легкий стук костей, метаемых двумя компаниями у неразведенного очага.
Ройс, как и в десятке подобных заведений до этого, с трудом, но отыскал себе местечко у забытого всеми стола в дальнем углу. Заказал пробегавшей мимо смазливой девушке, которую портило разве что большое родимое пятно на лице, кружку светлого эля и решил, что после распития оной с легким сердцем может идти спать, чтобы завтра доложить Койту о результатах своей вечерне-ночной прогулки.
Недалеко от него гуляла компания моряков, которых Феликс вряд ли бы отнес к экипажу любого из торговых кораблей, стоявших в порту. Пятеро здоровых крепких парней, загорелых до черноты, в цветных косынках, с серьгами в ушах, громко пили за здоровье некоего «капитана Джоя». Легче всего было представить их на палубе какого-нибудь пиратского барка, из тех, что уже не одну сотню лет терроризируют южные воды Пандавии и соседних с нею туземных королевств. Возможно, это представление было не далеко от истины – таможенные службы сквозь пальцы смотрели на приходящие в порт корабли и их грузы, больше беспокоясь, чтобы от зоркого ока сбира не укрылись не обложенные пошлиной товары, чем интересуясь их происхождением. По королевским законам таможня, конечно же, должна была бороться с контрабандой, однако Феликс, особенно после недавнего посещения малой королевской канцелярии, был уверен, что у парней, вроде этих, особых проблем с досмотром никогда не возникало.
