– Я не видела вас с прошлой седмицы. А ведь вы обещали мне дорассказать вашу историю, как вы спаслись от пиратов на этом вашем…острове.
– На Горячем камне, миледи, – напомнил с легким поклоном Койт. – К сожалению, непредвиденные события помешали мне воспользоваться вашим гостеприимством. Однако обещаю, что в ближайшие дни я все-таки поведаю, чем закончилась та история.
– А ваш друг…, – девушка взглянула на Феликса.
– Феликс Ройс, барон Лерна, к вашим услугам, – Ройс не стал ждать, пока Койт представит его.
– Феликс, позволь представить тебе герцогиню Элистер Аншем… невесту нашего славного короля Стефана.
– Миледи, – Феликс преклонил колено.
– Право же, это все такие условности, – смеясь, прощебетала Элистер, протягивая Феликсу руку для поцелуя. – Встаньте сейчас же, прошу вас.
– Рад служить вам, миледи, – церемонно произнес Ройс, вставая.
– И куда же вы направляетесь со своим другом? – поинтересовалась Элистер. – Если к королю, то его нет. Мне сказали, он уехал на охоту. Егеря из Светлого урочища пообещали ему какого-то особенно крупного и свирепого кабана.
– Нет, миледи, мы с моим другом решили посетить достопочтенного Публия. Он обещал разыскать для меня экземпляр «Трехцветной хроники», времен основания Нолдерона.
– В таком случае, вынуждена вас огорчить: я только что от него. Он тоже обещал найти мне свиток со сказаниями Темнолесья. Но сейчас в библиотеке нет никого, кроме Йордуса. Это помощник Публия, – поторопилась разъяснить Элистер для Феликса. – Безобидный малый, но, честно говоря, слабоват умом. Не пойму, зачем Публий его держит. «Нет, милая принцесса, не могу знать, милая принцесса», – девушка изобразила гримаску, долженствующую, по-видимому, изобразить неведомого Йоргенса. Получилось весьма забавно, так что служанка, стоящая сбоку от госпожи, прыснула в рукав. Феликс улыбнулся.
– После того, как я его хорошенько потрясла, мне все-таки удалось добиться, что Публия нет уже второй день и он присылал мальчика, передать, что простудился, – сообщила Элистер раздобытые ею сведения. – Не понимаю, куда смотрит наш старый Лервуа. Ведь он королевский маг.
– Был королевский маг. Разве миледи не знает…
– Всё я знаю, – Элисер надула губки и топнула ножкой. – И сколько раз я вас просила Койт, не называйте меня миледи! Просто Элис. Я знаю о королевском указе, но надеюсь, что мне, все же, удастся отговорить Стефана от этой неудачной затеи: взять на службу непонятно кого с непонятной какой репутацией. Я думаю, вы, Койт, также могли бы мне в этом помочь.
– Я даю советы королю тогда, когда он их у меня просит, – с сожалением развел руками Койт. – К тому же, как многие говорят, настроение короля в последнее время переменчиво. Но, конечно, это не касается его отношения к вам, миле… Элис.
– Эти перемены меня также волнуют, если честно. – Герцогиня хотела сказать что-то еще, но, кинув взгляд на служанку, промолчала.
– Что ж, – Койт задумчиво потер переносицу. – Думаю, тогда мы отыщем нашего Публия у него дома. – Удачного дня, Элис.
– И вам удачного. И не забудьте о вашем обещании. – Девушка, в сопровождении оставшихся безымянными служанки и гвардейца, двинулась дальше.
– Ты считаешь, что твой Публий действительно нам может помочь? – поинтересовался Феликс, проводив взглядом удаляющуюся невесту короля. – Стоит ли тащиться к нему домой? Может, поспрашиваем его помощника, этого… как его… Йоргенса.
– Йоргенс не знает и трети о содержимом библиотеке, – пренебрежительно махнул рукой Койт. – Публий занимает свой пост уже больше тридцати лет и перерыл ее сверху донизу: от самого мелкого лоскута с росписью урожая пшеницы двухсотлетней давности, до пудовых инкунабул с хрониками династий империи. Мамаша меньше нянчится со своим любимым чадом, чем этот старикан со своими книгами и свитками. Нет, если что-нибудь полезное для нас и есть в какой-либо из книг, то в городе нет никого, кто лучше него помог бы в поисках.
– Что ж, – кивнул Феликс, – раз надо, так надо. В путь?
– В путь, – согласился Койт. – Но, – маг поднял руку в предупреждающем жесте, – вначале заморим червячка, а то вон уже полдень на дворе, а нам идти почти через весь город. Публий живет недалеко от портового района. Возвращаться к стряпне тетушки Меланж, конечно, времени нет, но я знаю по пути неплохой погребок: кормят там вполне сносно.
– Червячка, так червячка, – согласно кивнул Феликс, и друзья отправились отыскивать выход из лабиринта дворцовых коридоров.
Глава 18
Вокруг Ройса бурным потоком вращались жернова повседневной торговой жизни столицы королевства. Казалось, весь город в одночасье стал одним громадным рынком. Как только Феликс с Койтом, сытно перекусив в найденной магом харчевне, с забавным названием «Пьяный кролик», пересекли невидимую границу Торгового квартала, их подхватил и понес водоворот торговой жизни города.
Вокруг друзей шумело и пенилось человеческое море, наполненное гулом выкриков торговцев и зазывал, привлекающих покупателей в лавки и мастерские; скандалов, этой неотъемлемой части торговой жизни рынка; отчаянно торгующихся продавцов и покупателей. И все это на добрых двух десятках наречий, со всего обитаемого мира.
Названия улиц и площадей вполне могли служить ориентирами в этом бурном море. Улица Горшечников сменяла собой Фруктовую площадь, переходившую в Скотный двор, от которого, в свою очередь, разбегались Сырная, Мясная и Кожевенная улицы. Серебряный спуск оглушил Феликса звонким перестуком молоточков, из-под которых, усилиями десятков серебряных дел мастеров, выходили браслеты, броши, ожерелья. Искушающими ароматами, вызывавшими обильное слюнотечение, обдал друзей Хлебный рынок, где десятки лавок продавали только что испеченные лепешки, фигурные коврижки, пироги, караваи, снетки и еще множество всяких печеных сдоб.
Не был обделен этот океан и своими хищниками. Дважды Ройс бил по ладоням, в обоих случаях мальчишеским, протягивавшимся к его кошелю, свисавшему с пояса. А однажды и он не уследил за воришкой, обратив внимание на кошель лишь когда находившийся возле него паренек вдруг взвыл, схватился за руку и начал трясти, словно внезапно охваченный южной «трясучкой». Возле мальчишки, укоризненно глядя на него, стоял Койт. Несостоявшийся воришка, что-то злобно прошипев под нос о магах-душепродавцах, скрылся в толпе.
Вообще-то, как знал Феликс, паренек должен был сказать им с Койтом спасибо, поскольку за воровство в Мирре выжигали клеймо на лбу и на пять лет отправляли на каторгу, на королевские рудники или галерный флот. Клеймение, обычно, проводили на Королевской площади, где специально для этого стоял высокий постамент, практически никогда не пустовавший. Словно в подтверждение его мыслей, неподалеку раздались крики и вскоре мимо друзей прошли двое городских стражников, волокущих за собой невзрачного мужичка, видно, только что неудачно попытавшегося срезать кошель у какого-нибудь толстосума и схваченного с поличным бдительными торговцами.
