Феликсу приходилось тяжело: на него насели Энцо и северянин. И если выпады Вилардо, которым не хватало точности и твердости, Ройс отражал без особых усилий, то телохранитель задал ему настоящую трепку. Мечи звенели, Феликс кружил по двору, стараясь держаться рядом с дружинниками. Удар, блок, выпад, уход в сторону. Снова удар. Ройс и северянин бились молча: берегли дыхание, экономно расходуя силы. Разъяренный последними словами Феликса граф вкладывался в каждый удар, одновременно вопя проклятия и оскорбления. Видно, наука старого Реми не пошла впрок.
Двое противников также достались Курту. Замах, ложный выпад, удар. Клинок скользит по клинку, высекая искру. Феликс едва успевает отбить выпад Энцо и уйти с линии, оказавшегося ложным, удара северянина. Пытаясь увернуться, Ройс понимает, что бесполезно, поймал его бородач, но тут чей-то клинок блокирует удар. Феликс, используя представившуюся возможность для атаки Энцо, краем глаза успевает заметить неожиданного спасителя – Уолтер. Тот уложил своего противника, корчащегося на земле, и уже во всю рубится с варваром.
Надо признать, что наемники графа свои деньги отрабатывали на совесть. Не успел Ройс как следует взяться за него, как один из воинов, бьющихся с Куртом, разорвал дистанцию, сделал несколько шагов в сторону и вот уже перед Феликсом снова двое. Правда, всего лишь на несколько мгновений. Он все-таки успел зацепить Вилардо – эсток Феликса, скрежетнув, стальной змеей ужалил под плечевую пластину панциря и вынырнул с окрашенным в алое, напившимся крови острием. Энцо, изрыгнув очередное проклятие, отскочил в сторону, но закончить начатое Ройсу помешал второй противник, заслонивший хозяина.
Кружась в танце клинков, Ройс пытался оценить картину боя. Внутри холодело, сжимая желудок: противников осталось всего шестеро, но на земле лежат двое дружинников Феликса – Эзра и Сол. А яростный пожар скоротечного боя, меж тем, дает о себе знать: наливаются тяжестью руки, не так быстры и точны очередной удар или выпад. Похоже, уверенность Энцо в успехе, благодаря двукратному превосходству в людях, начинает себя оправдывать. Сам граф, уже не решаясь снова скрестить с Феликсом меч, приплясывает позади наемника, продолжая выкрикивать проклятия, перемежая их ободряющими призывами к своим воинам. Что же делать?
В голове Ройса вспышкой высвечивается картина, словно барельеф на стене: на легионы щитоносцев накатывает, кажущаяся бесконечной, масса мрунов; Эдвард Сеттби, Лев Нолдерона, подняв коня на дыбы, вздымает руку с мечом, указывая вперед, туда, где в нескольких сот ярдах реют конские хвосты и скалятся черепа на бунчуках Кулхана Одноглазого. Рот Сеттби распят в безмолвном крике: «бей в центр! бей по вождям!»
Феликс взрывается каскадом выпадов, замахов, ударов. Его противник ловится на ложный замах и Ройс из последних сил, открывая под удар бок, прорывается ему за спину, к графу. Тому не хватает всего мгновения, чтобы отскочить назад или в сторону: Феликс достает его и по кровостоку меча стекает жизнь Энцо Вилардо, девятого графа Северной марки.
Глава 3
– Граф убит! Энцо мертв!
Кричал тот самый наемник, за спину которого так удачно проскочил Феликс. Он, развернувшись, стоял в защитной стойке, но сражаться уже было не с кем. Сбившись в плотную группу, четверо выживших наемников отступали назад, к дальнему концу двора. Сражаться за мертвого хозяина, видимо, никто из них желанием не горел. Дружинники Феликса не преследовали их, лишь настороженно провожая взглядами.
А перед глазами Ройса дотлевала картина: латная конница «лунных братьев», врезаясь в ряды мрунов, проминает строй перед собой, словно бочка, катящаяся по заросшему осокой склону, и шесты, с насаженными на них вороньими черепами, поколебавшись, падают вниз. И от места их падения волнами, захватывая в этот водоворот новые и новые массы мрунов, уверенно шагает ее величество – Паника. Организованная сила, лишенная предводителя, часто превращается в массу одиночек, думающих лишь о собственном спасении.
Позволив себе немного расслабиться, Ройс осмотрелся, ища взглядом Уолтера. Поначалу показалось, что глаза, от усталости и напряжения, просто не замечают друга. Вот к борту телеги привалился Курт, вроде бы целый и невредимый. Недалеко, возле тела брата, сидит Кевин. Кажется, Эзра жив. По руке Кевина течет кровь. Феликсу понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы осознать, что неподвижная, еле заметная в темноте на земле фигура, это Корвин.
– Уолтер, – Ройс опустился на колени перед телом. Уолтер лежал навзничь. Взяв его за плечи, Феликс как можно мягче перевернул его на спину.
– Уолтер. Очнись. – Феликс провел рукой по кольчуге и ощутил ладонью теплую липкость.
Корвин захрипел, открыл глаза.
– Лежи. Молчи. Сейчас перенесем тебя в дом.
– А он быстрый…северянин…хороший боец…славная схватка…
– Эвейна! Доченька!
Ройс, резко встав, обернулся на крик, рука дернулась к эфесу. Из открытых дверей дома к подводе бросилась женщина: видимо, мать девушки. Всхлипывая, что-то бормоча сквозь слезы, она вцепилась в стягивавшие руки дочери веревки, пытаясь их развязать. Впрочем, связывал Эвейну мастер своего дела, так, чтобы веревочные петли, не впиваясь и не натирая кожу, в тоже время не давали пленнице ни единого шанса освободиться.
Феликс, подойдя к телеге, молча отодвинул мать в сторону и несколькими взмахами ножа разрезал путы на руках и ногах девушки. Женщина, поначалу, опять бросилась обнимать дочь, все так же рыдавшую. Затем, ненадолго утолив материнские чувства, отпустила её, кинулась в ноги Ройсу.
– Спасибо вам, мессир! Дочку мою, кровинушу, не дали обесчестить. Век за вас Матери-заступнице молиться буду, чтобы отвратила все невзгоды…
– Ну, хватит, хватит. – Феликс, подняв женщину с колен, встряхнул за плечи, помогая успокоиться. Отблеск догорающего огня упал на ее лицо, высветив морщины, седые волосы, уставшие заплаканные глаза. – Все уже позади.
– Я уже все, все, – зачастила та, вытирая слезы. – Сейчас. Я Лейя, жена Алхаза. Вы меня и не помните наверно.
– Где Алхаз?
– Там он, – Лейя кивнула в сторону дверного проема. – Лежит. Плохо ему стало, когда эти налетели, дочку, кровиночку нашу, забрали.
– Позови кого-нибудь: пусть занесут раненых в дом. – Женщина, кивнув, вместе со всё ещё всхлипывающей от пережитого дочкой скрылась в доме. Ройс вернулся к Уолтеру, бросил взгляд на остальных дружинников. Курт перевязывал куском ткани бедро стонущему от боли Эзре, привалившемуся к тележному колесу. Рядом с ним, что-то утешающе шепча, всё также сидел брат.
– Курт. – Тот поднял голову и Феликс вдруг ощутил груз лет, неподъемным камнем лежавшем на плечах седого ветерана.
– Кевина с донесением – в замок. Десяток Румпеля – сюда. Пусть захватят собак. Лекаря – тоже сюда: в первую очередь. И несколько подвод.
– Может, лучше я? – Курт поднялся на ноги. – Кевин ранен.
– Именно поэтому его. Ты здесь нужней будешь. Вы кто? – спросил Феликс вышедших из дома двух парней – одного рослого, высокого, и второго пониже.
