Не дал результатов и географический анализ.
Первые взрывы были более или менее привязаны к Чикаго. Затем смертельные посылки пошли адресатам из университетов штатов Юта, Теннесси и Калифорния. Однако проверка всех нескольких тысяч людей, которые совершили переезды по этому маршруту, не дали оснований кого бы то ни было заподозрить. Точно так же не принесла результатов и попытка «просветить» возможных отправителей и адресатов записки «Ву! Это сработало! Я же говорил тебе!», обнаруженной среди фрагментов взрывного устройства в Калифорнийском университете. «Ву» (Whoo) — не самое распространенное имя или прозвище, в основном его носят выходцы из континентальной Азии. Разыскать и допросить всех подходящих людей с этим именем или фамилией было, следовательно, не самым сложным занятием для аппарата мощнейшей службы безопасности, — но и на этот раз удача отвернулась от джи-менов.
А среди некоторых аналитиков и скептиков в ФБР появилось …ну, если не убеждение, то предположение о том, что все «следы», которые вскрывались по ходу поисков, подстроены самим террористом. Это, считали они — намеренно ложные следы, и возможная реакция ФБР на них просчитывалась маньяком заранее (что дало веские и, как оказалось, правильные основания предположить потенциально высокий его интеллектуальный уровень), и выбирались они с намерением как можно дальше увести расследование от истины. Реальных же следов преступник старается оставить как можно меньше: например, в его «бомбах» не было обнаружено ни одной детали, которая позволила бы достаточно четко определить место и время приобретения; даже винты и шурупы, используемые для крепежа, «Унабом» изготавливал вручную из металла, взятого со свалок. Каких именно — установить, несмотря на то, что джи-мены брали пробы чуть ли не со всех многочисленных в США, и по каждому образцу проводился тщательный анализ (вплоть до спектрального и хроматографического), установить не удалось.
Новые версии в расследовании вызвал перерыв во взрывах, который продолжался около трех лет — до весны 1985 года. Маньяк прекратил теракты? Причин может быть не так много: смерть, ремиссия или наоборот, обострение болезни, потребовавшее клинического лечения, выезд из страны, тюремное заключение — вот, в основном, и все. Но проверки, произведенные среди пациентов, страдающих умственными расстройствами, изучение личности умерших молодых мужчин (маньяки-женщины — большая экзотика), а также данных паспортных служб и тюремной администрации не дали данных, позволяющих обратить на кого-либо серьезное подозрение.
Можно было только надеяться, что «Унабом» замолчал навсегда — но это была слабая надежда, и она в 1985 году рассеялась. Террорист вновь начал активные действия, причем его, если так можно выразиться, «профессиональный уровень» возрос. В качестве взрывчатки теперь использовался не порох, а более сложное высокобризантное химическое соединение, так что жертв и пострадавших оказывалось теперь больше. Смертоносную посылку теперь зачастую предуведомляли две-три весьма квалифицированно написанные открытки невинного содержания, которые стимулировали профессиональный интерес у пострадавших, так что посылки попадали прямо им в руки — и в то же время делали их менее подозрительными.
Очередной ложный след опять уводил в сторону (одна из неразорвавшихся бомб оказалась уложена в ящичек, используемый для упаковки протезов); естественно, ФБР просто не могла не проверить врачей-ортопедов, протезные фабрики и калек — и увы, безуспешно. Кто-то из джи-менов высказал предположение, что у бомбиста есть кто-то знакомый в числе потенциальных проверяемых, и маньяк посмеивается, узнав об очередной вспышке прилежания в расследовании. Однако искать такого «знакомого» — задача непосильная даже для ФБР.
Самый серьезный толчок в расследовании дали показания служащей из Солт-Лейк-Сити. Она увидела через стекло офиса мужчину, который положил увесистую сумку на служебной автостоянке компьютерной фирмы, оглянулся — в этот миг их взгляды встретились, — и скрылся. Через пару минут прогремел сильный взрыв (к счастью, на этот раз обошлось без погибших). Анализ остатков взрывного устройства был скорым и однозначным: это работа «Унабома». Теперь в распоряжении ФБР появилось подробное описание подозреваемого и его фоторобот (как потом оказалось, весьма точный). «Белый мужчина в возрасте от 25 до 30 лет. Высокий, худой, с маленькими усиками, удлиненным подбородком и рыжеватыми волосами. На нем были темные очки и свитер с надвинутым на голову капюшоном…». Фоторобот и описание были моментально разосланы по всей Америке и вызвали двойственный эффект. С одной стороны, поступило несколько сотен звонков с ложными опознаниями (среди них были и умышленные, от обиженных любовниц и брошенных жен). С другой — маньяк испугался и затаился на целых шесть лет. Все это время расследование не прекращалось. В ФБР расследования прекращаются только при однозначно зафиксированной смерти реальных фигурантов, или, естественно, при их обнаружении и осуждении. Каких-то нормативных сроков нет. Был разработан психологический портрет маньяка — тоже весьма точный. Беда только, что он соответствовал не одному миллиону американцев. Много в стране высокоинтеллектуальных, образованных мужчин, скрупулезных и педантичных, избегающих даже мелких осложнений с законом, хороших соседей и примерных граждан, при этом достаточно замкнутых, любящих и умеющих мастерить, уделяющих большое внимание техническому состоянию своего автомобиля…
Принимались меры и на правительственном уровне: была объявлена награда в миллион долларов за помощь в розыске и осуждении преступника. Последняя фаза расследования наступила в июне 1993 года. Маньяк подал голос и очень громкий голос: две бомбы-посылки в течение двух недель; один человек убит (профессор-компьютерщик Д. Джелен-тер) и семеро (в том числе адресат второй посылки, ученый-генетик Чарльз Эпстайн) получили ранения различной степени тяжести. Но это еще не все: за два дня до первого взрыва он прислал письмо в редакцию «Нью-Йорк тайме», якобы от группы анархистов, которая называет себя «FC»; программа группировки и ее требования будут, указывалось в письме, сообщены позднее, а пока что они передают никому не известный пароль (девятизначное число), которое, если останется в секрете, послужит для уверенного различения сообщений «FC» и сообщений всяких самозванцев. Письмо было воспринято в ФБР как очередной ложный след, хотя одна деталь стала основанием для новых значительных усилий по расследованию. Дело в том, что при изучении оригинала письма эксперты обнаружили чуть заметные углубления: автор на предыдущем листе бумаги написал небольшую записку. Удалось восстановить ее текст: «Позвони Натану Р., в среду в 7.00». Оказалось, что в США проживает около десяти тысяч Натанов Р. Среди них (а опрашивались все, за исключением детей и глубоких стариков) не оказалось никого, кто получал бы такую записку, или как-то вообще может свидетельствовать о человеке, похожем на маньяка-террориста. А само послание от «FC» или, как сочли эксперты ФБР, от «Унабома», поступило в редакции двух крупнейших газет, «Нью-Йорк тайме» и «Вашингтон пост».
Это был десятистраничный трактат, содержащий пессимистическую, столь же верную, сколь и общераспространенную, констатацию проблем и трудностей постиндустриального развития, НТР, технологической революции и социально-политического развития. Несколько «теплых» слов было отведено ФБР: «Для организации, которая претендует на то, чтобы считаться самым великим правоохранительным учреждением в мире, ФБР видится на удивление некомпетентным». Оканчивался трактат призывом к революции, целью которой будет «не свержение правительств, но экономическое и технологическое основание истинно современного общества». Почему для этого, в общем-то общепризнанного процесса, нужна революция, автор не поясняет; не поясняет, естественно, также и то, зачем для публикации заурядной, хотя и вполне грамотной работы требовалось совершение десятков жестоких и бессмысленных терактов. Впрочем, какой спрос с маньяка?
