— В моем «нежном» возрасте невольно радуешься каждому деньку, — с грустью в голосе заметил мистер Гетти. — Мне-то ведь уже семь десятков отстучало. А как понравился твоему русскому садовнику мой парк? — обратился он к Стиву.
— Юджин просто в восторге, — поспешил заверить хозяина имения Стивен Уард.
— Мне действительно понравился ваш парк, особенно голубые колокольчики на газонах, — заметил гость.
— Вы, должно быть, романтик, мистер Иванов, — заявил в ответ Пол Гетти. — А я, извините, обычный прагматик. И в своем саду ценю, прежде всего, аккуратность и порядок. Если сможете сочетать свой наивный романтизм и нужный мне прагматизм, я бы взял вас к себе садовником. Пойдете?
Тут уж пришлось вмешаться доктору Уарду. Он объяснил хозяину имения, что его русский гость вовсе не садовник, а военный дипломат, служащий в советском посольстве в Лондоне, что вся затея с переделкой его сада в Кливдене — это всего лишь занятие двух приятелей в выходные дни, и не более того.
— Ты меня все больше раздражаешь своей тупостью, Стив, — грубо и в то же время равнодушным голосом заметил Пол Гетти. — Ты что же, решил, что я и вправду собираюсь взять к себе в дом красного офицера? Ты что, совсем шуток не понимаешь? Плохо тогда твое дело, брат.
Наступил неловкий момент. Иванов попросил разрешения позвонить домой жене — ей нездоровилось утром, и он хотел справиться о ее самочувствии.
— Телефон у дверей в конце зала, звоните и возвращайтесь в гостиную, скоро будем обедать, — скомандовал господин Гетти.
Евгений Михайлович направился к выходу. Смотрит и глазам своим не верит: на стене в приемной висит телефон-автомат. В этой огромной резиденции с парком и аэродромом для спортивных самолетов хозяин-миллиардер держал для гостей платный таксофон. Иванову стало не по себе.
Вернувшись в гостиную, он застал Стивена в одиночестве и поведал ему о своем открытии.
— Тоже мне, удивил! — воскликнул он. — Тебе оно, может, и в диковинку, а я этого типа хорошо знаю. Положи перед ним на столе один пенни, и он дрожать будет до тех пор, пока монетка не окажется у него в кармане.
Через полчаса вся компания была в сборе и приступила к трапезе. Прислуживала за столом экономка мистера Гетти — Мэри. Она оказалась русской эмигранткой, и Иванов потихоньку перешептывался с ней, когда она за ним ухаживала. Работа у экономки за обеденным столом была, впрочем, не слишком обременительной.
Обед миллиардера состоял из трех весьма ординарных блюд. Роскошный старинный сервиз, настоящее украшение стола, явно не соответствовал содержимому тарелок: простенький салат, протертый суп, куриная котлета и минеральная вода — таким было меню для званого обеда. И все это в небольшом количестве! Иванов обалдел: гости встали из-за стола голодными.
Заметив растерянность на лице соотечественника, Мэри шепнула Евгению:
— В следующий раз, господин Иванов, прежде чем приезжать сюда на обед — обязательно плотно покушайте.
Однако не для застолья же Иванов приехал в гости к миллиардеру. Он то и дело стремился завязать разговор с хозяином дома, но ему мало что удавалось. Господин Гетти попросил провести ему к обеденному столу телефон и без конца звонил куда-то по делам: то в банк, то на биржу. Разговор неизменно шел об акциях, ставках и процентах. Потом звонить стали хозяину дома. То ли брокеры, то ли джобберы, то ли директора банков. Диалог по телефону опять касался вопросов купли-продаж. По выражению лица и тембру голоса мистера Гетти можно было без труда предположить, что дела идут не совсем гладко.
— Кажется, мы попали сюда не в добрый час, — заметил Стивен Уард. — Судя по очевидному раздражению старика, его нефтяные акции пошли вниз.
Единственный человек, которому до всего этого не было никакого дела, сидел рядом с мистером Гетти и кокетливо улыбался Иванову. Это была молодая австрийка по имени Илиа Сушенек, которую Евгений не раз встречал уже в доме Асторов. Как признался ему потом Стив, это он познакомил ее с Полом Гетти.
В свои семьдесят лет хозяин дома был холост. Пять неудачных браков принесли ему пять сыновей и воспитали в нем потребительское отношение к женщинам. Жены миллиардера слишком быстро обнаруживали, что их муж уделяет нефтяным вышкам и биржевым котировкам куда больше внимания, чем их прелестям. Свой последний брак Гетти заключил с дочкой миллиардера, надеясь на взаимопонимание в семье. Луизу Линчи, в отличие от ее предшественниц, деньги мужа не слишком интересовали. Но и этот последний в жизни Гетти брак закончился разводом.
Как истинный ирландец, Пол Гетти и в преклонном возрасте оставался энергичен и любвеобилен. Только теперь его интересовали лишь женщины легкого поведения. Они без труда поддавались на его чары опытного плейбоя и богатейшего человека в мире. Сам же миллиардер быстро к ним охладевал и менял одну старлетку на другую без особых угрызений совести.
Было похоже, что новую юную особу отношения с нефтяным магнатом почему-то не очень интересовали. Возможно, неучтивость и скупость хозяина дома ей успели порядком надоесть. За столом же ее раздражало одно — недостаток спиртного.
— Да дадут же, наконец, в этом доме выпить? — недовольно шумела она на горничную.
Мистер Гетти на эти выпады, впрочем, не реагировал вовсе. Поняв, что выпить ей так и не дадут, Илиа обозвала хозяина дома скрягой и демонстративно вышла из-за стола. Мистер Гетти на это ухом не повел. Он весь был в заботах о собственном капитале.
— Черт знает что! — выругался он, бросив телефонную трубку. — Непостижимый народ! Просят взаймы. Как будто они бедствуют! Думают, что если у меня есть деньги, то я их буду раздавать направо и налево. Но я же не могу! У меня каждый фунт в деле. Хотел бы я пожить хоть один день так же материально беззаботно, как они. Не считать каждый пенс, тратить деньги, когда захочу, надеяться на друзей и не бояться остаться на мели. Что за избалованный народ!
— Пол, может, мне вам одолжить немного, — съязвил Уард, — у меня есть фунтов сто свободных денег. Возьмите.
— Шутить изволите, милейший, — недовольно протянул миллиардер. — Вы, должно быть, полагаете, что, живя в этом роскошном особняке, я купаюсь в шампанском и жгу деньги на свечке? Я потому и добился в этой жизни успеха, что умел делать деньги, зарабатывать их, а не транжирить. А еще более — их ценить. Я знаю одного дурака, просадившего папочкины миллионы и смеющего презирать меня за мою умеренность и аккуратность. Так вот, это я презираю его, ибо легко тратить то, что не нажил собственным горбом. Всем, что я имею, я обязан только самому себе.
Пол Гетти был выходцем из рода обедневших ирландцев, тех самых, которые в XIX веке отправились за океан искать счастья в Америке. Его отец Джордж Гетти в начале ХХ века купил за 500 долларов на юге Соединенных Штатов 1100 акров земли, которые и принесли семейству Гетти настоящее состояние, потому что очень скоро на участке нашли нефть.
После своей смерти Джордж Гетти не оставил сыну ни цента. Все свое состояние он завещал жене. Но в одну «черную пятницу» 1929 года на Уолл-стрит грянул финансовый кризис, и страна втянулась в «великую депрессию». В эти трудные годы мать передала семейный бизнес сыну. И Пол Гетти, на удивление всем дельцам и биржевым брокерам, за несколько лет сделал его процветающим. Капитал «Гетти Ойл Компани», как на дрожжах, стал стремительно расти с каждым прожитым годом.
