— Для меня, как для военного человека, проблема Общего рынка является скорее стратегической, чем финансовой проблемой. Его организация ставит своей целью создание третьей силы, способной сравняться по мощи с Соединенными Штатами и Советским Союзом. Я знаю, что не в моих интересах подыгрывать вам в политике, но для Англии остаться вне Общего рынка значило бы превратить вашу страну в изолированный остров, лишенный политического влияния на события в мире.
Столь откровенное суждение было оценено лордом Астором. Иванову удалось показать, что не во всем и не всегда он обязательно согласен с позицией своего правительства, хотя и служит в Лондоне как его представитель.
Такая позиция подкупала.
Отношения с лордом Астором были установлены. Причем достаточно дружеские. Иванов получил приглашение бывать в его доме без особых церемоний.
Вскоре, вызвав Иванова к себе в кабинет, лондонский резидент ГРУ потребовал от него детального плана имения Асторов, подробного описания обстановки и интерьера кливденского особняка. Генералу Павлову неожиданно понадобились описание местности, характер подъездных дорог, расположение Спринг-коттеджа и комнат в нем.
— Где находится рабочий кабинет лорда Астора? — дотошно спрашивал он. — Где вы обычно играете в бридж? Где он беседует с гостями? Где в имении Асторов находятся телефоны? Окна каких комнат в Спринг-коттедже смотрят на дворец? В какой из них ты обычно останавливаешься?
Иванов рисовал схемы. Давал расположение комнат. Объяснял, где и как обычно встречаются гости лорда Астора, какой дорогой можно подъехать к замку или коттеджу, есть ли охрана в имении и где находится обслуживающий персонал.
Было очевидно, что Центр активно прорабатывает возможности установки подслушивающей аппаратуры в доме Асторов. Все необходимые условия для этого были. Было и нужное оборудование. Так называемые «пассивные жучки» советская разведка начала использовать еще в 40-е годы. Они идеально подходили для успешной организации тайной прослушки в комнатах кливденского особняка.
Эндовибратор, или «пассивный жучок», был революционным открытием замечательного советского ученого Льва Термена. Всему миру он, правда, известен более как изобретатель терменвокса, уникального электромузыкального инструмента, получившего распространение в США, а затем и в Европе в 30-е годы.
Работая за океаном по заданию советской разведки, Лев Термен в кровавом 1937 году был неожиданно отозван из Штатов, где остались его жена и дети, в Москву. Последовали арест и тюремное заключение. К счастью, смерть обошла его стороной. Термен попал в шарашку, где и изобрел эндовибратор. В 1944 году за это изобретение по личному распоряжению «верховного» он получил «закрытую» Сталинскую премию.
Разработанный Терменом метод позволял снимать звук с любой, даже самой миниатюрной пластины. Звуковые колебания резонировали с ее поверхности и могли быть подхвачены и расшифрованы отраженным сигналом радара. Проще говоря, Лев Термен изобрел гениально простой и весьма надежный способ подслушивания. В любое помещение, где могли идти переговоры, достаточно было поместить спрятанную в какой-либо предмет небольшую пластину, и она становилась передатчиком всех разговоров. Надо было лишь направить на эту пластину извне сигнал приемного устройства.
С открытием Термена канули в Лету допотопные подслушивающие устройства с километрами проводов и сетью микрофонов. Прослушивание чужих разговоров стало делом значительно более доступным и простым. Все, что требовалось, — это хоть раз оказаться в искомом помещении и оставить в нем эндовибратор. Остальное было делом техники.
Глава 19
Русский джокер
— Евгений Михайлович, а зачем вы ходите на курсы игры в бридж? Ну, я понимаю, когда нужно выучить иностранный язык или освоить вождение автомашины. А в карты-то вам зачем учиться играть?
Иванов хорошо запомнил этот полунаивный вопрос молоденького стажера в советском посольстве в Норвегии. Парнишка был явно озадачен тем, как усердно заучивал молодой военный дипломат правила игры в бридж. Юный Пинкертон, взращенный в Стране Советов, усматривал в увлечении Евгения Михайловича нечто низменное, а потому странное и, вполне может быть, вредное. Он во что бы то ни стало хотел вывести Иванова на чистую воду.
И хотя к тому времени кремлевский хозяин Иосиф Сталин и его верный сатрап Лаврентий Берия ушли в мир иной, традиции времен их правления оставались жить. Многие совсем еще молодые ребята везде и во всем старались углядеть происки врагов народа, коварные замыслы мирового империализма.
Пришлось выдержать и Иванову это испытание чрезмерной бдительностью со стороны его коллег по работе. Не так-то просто было объяснить зеленому еще стажеру-дипломату с чекистскими замашками, что уметь играть в бридж для советского капитан-лейтенанта и сотрудника военного атташата в Осло необходимо вовсе не для шикарного времяпрепровождения в злачных местах норвежской столицы. Нужно это было для работы, то есть для дела. Чтобы иметь возможность за игрой в карты вести беседу, завязывать нужные связи, а значит, и получать необходимую информацию.
Парень был немало удивлен откровением военного дипломата, но быстро во все вник и хорошо рос в оперативной работе. Вернувшись в Москву, он отказался от дипломатической карьеры и принял предложение перейти на работу в КГБ, где его ожидало бурное будущее. Это он через тридцать лет станет первым заместителем председателя Комитета государственной безопасности СССР. Это он будет допрашивать полковника КГБ Олега Гордиевского, но упустит предателя, что называется, из-под носа — Гордиевский сбежит с помощью англичан через финскую границу на Запад. Еще немного, и за соучастие в попытке государственного переворота в августе 91-го года его арестуют и будут судить… Юного командировочного в советское посольство в Норвегии звали Виктор Федорович Грушко.
Но вернемся, однако, к успехам Иванова в картежном мастерстве.
Бридж выручал его в Норвегии, помог он ему и в Англии. Сколько важных и нужных встреч не состоялось бы у разведчика, не умей он в подходящий момент и в соответствующем окружении составить компанию для популярной карточной игры! Сколько бы интересных сведений и данных не попали на стол его начальства, не будь он «страстным поклонником» игры в бридж!
По мнению Уарда — а он был заядлым картежником — играл Иванов неплохо. Стивен регулярно усаживал Евгения за карточный столик со своими высокопоставленными гостями. Случалось это и в различных привилегированных клубах, и в его лондонской квартире на Уимпол Мьюз, и в Спринг-коттедже в Кливдене, куда Иванов наезжал по выходным, и в имении Асторов.
Постоянным карточным партнером военного дипломата в «Гаррик клубе», куда он нередко попадал вместе с сэром Колином Кутом, были друзья-журналисты этого влиятельного редактора «Дейли телеграф», а также его высокопоставленные знакомые из Форин-офиса или британской разведки.
Постепенно вошел во вкус карточных баталий с Ивановым и лорд Астор. Хозяин Кливдена не мог остаться равнодушным к этой излюбленной англичанами игре. Страсть к картам он, возможно, унаследовал от своего деда по материнской линии — Чизвела Дэбни Лэнгхорна. Первая же попытка испытать русского гостя в качестве партнера в игре вполне удовлетворила такого опытного картежника, каким слыл лорд Астор. Иванов, что называется, пришелся ко двору. Его мастерство в бридже было не столь высоко, чтобы раздражать соперников, но и не слишком заурядно, чтобы становилось скучно с ним играть. Так что дальнейшее участие советского разведчика в затяжных вечерних картежных баталиях в кливденском особняке постепенно стало привычным и довольно частым занятием для советского военного разведчика.
