Следующие доводы «официальной» версии касаются планов «блицкрига», предполагающего молниеносную победу тем же оружием, с которым была начата Вторая мировая война. Поэтому все исследования, которые находились лишь в начальной стадии разработки, не представляли для нацистского правительства никакого интереса. Именно поэтому ученые использовались как обычный людской ресурс, и несколько тысяч высококвалифицированных исследователей, включая специалистов в области атомной физики и химии, были еще в начале войны призваны в армию.
Недостаток внимания бонз Третьего рейха к атомным исследованиям выразился и в отсутствии финансирования. Так, еще Гернек и Юнг указывали, что совокупный бюджет «Уранового проекта» вряд ли превышал десятка миллионов долларов против двух миллиардов американских ассигнований.
Конечно, полностью игнорировать достижения немецких ядерщиков не решаются даже самые рьяные критики «Уранового проекта», вынужденные под давлением неоспоримых фактов признать, что в конечном итоге «Урановый клуб» наверняка бы создал А-бомбу. В то же время руководители Третьего рейха во время Нюрнбергского процесса намеренно вводили в заблуждение союзников. Например, Шпеер на вопрос, как далеко зашли в Германии работы по созданию атомного оружия, ответил: «Нам потребовалось бы еще год-два, чтобы расщепить атом». Между тем атом впервые был расщеплен еще в начале 30-х годов англичанами в Кавендишской лаборатории, хотя термин «урановый котел» был явно знаком Шпееру, и он знал, что в Германии ученые осуществили необходимые теоретические и экспериментальные исследования в этом направлении.
Противоречит официальной версии «отсталости “Уранового проекта”» и ставшие известными еще миссии «Алсос» факты, что немецким физикам удалось очень точно измерить важнейшие параметры пробегов и захвата медленных и быстрых нейтронов в различных материалах, а также правильно оценить критическую массу урана-235. К тому же еще в конце 30-х годов несколько металлургических компаний в Германии досконально освоили технологию производства металлического урана высокой чистоты. В это же время начались исследования различных методов обогащения урана-235, и появились различные модели установок по разделению изотопов, включая мощные ультрацентрифуги. Была значительно улучшена технология получения тяжелой воды и начато производство графита реакторной чистоты, а также построено несколько ускорителей элементарных частиц – циклотронов.
Группа Гейзенберга с самого начала «Уранового проекта» предложила сразу несколько схем перспективных урановых котлов, среди которых были размножительный (бридерный) реактор и реактор на тяжелой воде, не требующие обогащения природного урана. Кроме того, немецкие ученые самостоятельно открыли плутоний и теоретически обосновали его способность к делению под действием тепловых нейтронов. В это трудно поверить, но, судя по всему, были даже начаты работы по освоению энергии термоядерного синтеза и созданию термоядерной бомбы.
Также сомнительны аргументы об отсутствии у членов «Уранового клуба» людских и финансовых ресурсов. Хорошо известно, что в конце 1943 года была предпринята попытка форсирования военных исследований за счет освобождения из армии более пяти тысяч мобилизованных научных работников, инженеров и техников. Результаты этой масштабной операции под названием «Активизация исследований» долгое время всячески отрицались такими историками, как Ф. Гернек, Р. Лэпп и Дж. Дельгадо, а также учеными Г. Месси и С. Гаудсмитом.
Главным аргументом того, что такая мобилизация научных сил не оказала большого влияния на «Урановый проект», было то, что в 32 института Общества кайзера Вильгельма с 18 декабря 1943 года по 5 марта 1945 года попало всего 167 специалистов, в том числе в берлинский Физический институт – четыре человека, а в Химический институт – семь. Однако при этом совершенно игнорируются сведения о развитии и расширении исследований в закрытых научных центрах СС, подчиняющихся непосредственно Гиммлеру и широко использовавших, кроме немецких специалистов, военнопленных и заключенных концлагерей. То же касается и реальных объемов финансирования данных работ.
По самым скромным подсчетам, выполненным современным исследователем истории «Уранового проекта» Райнером Карлшем, объем финансирования превышал известные суммы как минимум в десять раз, и это без учета специального секретного бюджета института «Аненербе». Если при этом учесть, что американские исследователи двигались сразу по нескольким направлениям, но некоторые из них оказалась тупиковыми, а немецкие физики сразу выбрали правильный путь работы, то бюджеты «Манхэттенского» и «Уранового» проектов представляются вполне сравнимыми с точки зрения эффективного использования.
В своей нашумевшей книге «Бомба Гитлера. Тайная история испытаний немецкого ядерного оружия» («Hitlers Bombe. Die geheime Geschichte der deutschen Kernwaffenversuche») Карлш предполагает, что к концу войны в рамках «Уранового проекта» удалось не только изготовить не менее пяти ядерных боеголовок, но и испытать их в полевых условиях.
Гипотезу профессора Карлша дополняют пространные рассуждения доктора Бэгготта, считающего, что основной склад ядерных боеприпасов мог дислоцироваться где-то в Руре под охраной специального батальона Ваффен СС. Именно поэтому союзные войска предпринимали такие отчаянные попытки захватить данный район в начале 1945 года, а немецкие, воспользовавшись этим, провели удачное наступление в Арденнах. В марте-апреле, по исторической реконструкции Бэгготта, передовым американским частям удалось не только окружить и взять в плен немецкие войска в этом районе, но и совместно с представителями миссии «Алсос» завладеть немецким ядерным боезапасом…
Этот странный захват «оружия возмездия», по Бэгготту, лишь еще раз подтверждает факт сепаратных договоренностей между американской разведкой и верхушкой Третьего рейха. Именно так Гиммлер мог получить какие-то гарантии жизни и свободы для себя и своего окружения в обмен на передачу А-бомб миссии «Алсос».
В связи с этим сторонники альтернативной истории «Уранового проекта» часто приводят необычную судьбу фельдмаршала Моделя, который якобы покончил жизнь самоубийством после того, как его войска попали в Рурский котел. Тут историки едины во мнении, что подобный поступок был совершенно нехарактерен для этого полководца, обладавшего очень энергичным, волевым характером и всегда готового сражаться до последнего солдата ради победы над врагом. Модель мог бы погибнуть с оружием в руках, отбиваясь от американцев, но никак не капитулировать перед ними, пустив себе пулю в лоб. Скорее всего, фельдмаршалу «помогли» уйти из жизни, а сделать это могли лишь Ваффен СС, имевшие неограниченные полномочия относительно вермахта и подчинявшиеся только Гиммлеру. Одной из причин этого странного события мог быть не только отказ капитулировать перед наступающими американскими войсками, но и попытка применить в сложившейся безвыходной ситуации атомное оружие в боевых действиях. И то, и другое было для Гиммлера абсолютно неприемлемо, и он сделал все для того, чтобы в соответствии с достигнутыми договоренностями немецкие А-бомбы попали за океан.
Впрочем, вполне может быть, что дорога через Атлантику была довольно опасной, и эта опасность исходила от вечного врага Гиммлера – Бормана. Именно Борман был ответственен за эвакуацию многих награбленных нацистами ценностей, включая «золото партии», и наиболее секретные открытия, сделанные немецкими учеными. Естественно, что в перечень эвакуированного могли входить и документы «Уранового клуба», подкрепленные действующими моделями А-бомб. Непримиримая позиция Бормана относительно «крыс, бегущих с тонущего корабля рейха» была хорошо известна, поэтому не стоит удивляться, что остатки «волчих стай» из немецких подводных лодок, долгое время терроризировавших трансатлантическое судоходство, в апреле 1945 года получили особый приказ торпедировать несколько выделенных транспортных конвоев.
