– Серьезно? – не сдержался от сарказма Сомов. – Сколько у тебя висяков за прошлые годы? У нас в стране практически каждое второе преступление остается нераскрытым!
– Да знаю, знаю я, – огорчился Асадчий. – Не надо мне тут статистикой в морду тыкать, и без тебя в курсе. Да только висяков много не из-за того, что преступники ошибок не допускают, а оттого, что ресурсов у нас не хватает.
– Это ты мне пожаловаться, что ли, на свою нелегкую долю хочешь?
– Вот ведь докопался, а! – выпалил Асадчий, в трубке послышалось, как он с досадой хлопнул рукой по столу. – Толку-то тебе жаловаться, ты все равно будешь свое гнуть. Я все силы кинул на это дело. Имей терпение.
В общем, путной информации Сомов так и не получил, но отчаиваться не спешил. Если полиция облажается, как это часто бывает, найдутся другие методы вычислить убийцу.
В конце тренировки сделали подкачку и очень легкую растяжку. Многие тренера настойчиво рекомендуют своим подопечным тщательно растягивать мышцы, но Иваныч придерживался противоположного мнения. Стретчинг замедляет прохождение нервных импульсов в мышцы, что делает их слабее и заметно снижает скорость удара. Хочешь фанатично растягиваться – иди в гимнастику. С прямым шпагатом на ринге тебе делать нечего.
Именно эту фразу: «На ринге тебе делать нечего» – юный Сомов слышал десятки раз с десятками интонаций, от отчаянных до угрожающих. Звучали они то из уст отца, то из уст матери. И чем больших успехов он достигал, тем сильнее стенали родители. Он иногда даже в зале ночевал, лишь бы не возвращаться домой и не слышать бесконечные причитания о том, каким должен быть интеллигентный юноша. А гонору у него меж тем прибавлялось. К своему первому поединку на юниорских соревнованиях Борис подошел с настроем на нокаут. Тренер видел в нем перспективы, юный боксер находился в отличной форме и обладал бойцовским характером.
И что же в итоге? Противник оказался равным по силе. Первые два раунда они топтались, пытаясь достать друг друга. К третьему раунду сдохли оба. Обнимались, огрызались и считали секунды до конца поединка. Сомов тогда выиграл по очкам с минимальным перевесом, но накрепко запомнил: не хорохориться перед боем. Работа предстояла адова. И начинать следовало с дыхалки – своего слабого места.
Толпившиеся возле раздевалки парни громко заржали. Сомов подошел ближе:
– По какому поводу детский задорный смех?
– Да вот Гарик новый анекдот рассказал, – объяснил стриженный почти под ноль Самсонов и толкнул товарища локтем. – Повтори!
Того упрашивать не пришлось:
– Боксер жалуется врачу на бессонницу. Доктор спрашивает: «А вы считать пробовали?» – «Пробовал. На счет девять вскакиваю!»
Все снова засмеялись, а Сомов сдержанно улыбнулся:
– Да, действительно, новый анекдот. Я его буквально лет десять назад слышал.
Его слова потонули во взрыве хохота.
Новичок стоял в толпе, в общем веселье не участвовал, но и уходить не спешил. Сомов незаметно кивнул Прицепу и скрылся в подсобке. Спустя несколько секунд следом вошел Василий.
– Я тут вот что подумал. – Иваныч уселся на стол и испытующе посмотрел на парня. – Насчет завтра. Тебе, наверное, не стоит…
Тот моментально вспыхнул:
– Почему не стоит? Я хорошо подготовлен!
– По поводу твоей подготовки я не беспокоюсь, – озабоченно проговорил тренер. – А вот твое эмоциональное состояние мне не нравится.
– К черту мое эмоциональное состояние! – нервно воскликнул Прицеп. – На деле это никак не отразится.
Сомов размышлял, трогая подбородок и не сводя с ученика задумчивого взгляда.
– Я не подведу, – чуть тише добавил Василий. – Обещаю.
В том, что парень не подведет, Сомов почти не сомневался. Кровь у него бурлит, но контролю поддается. А вот отсутствие одного из участников команды может губительно повлиять на все мероприятие. Все-таки Василий знал, что и как нужно делать.
– Ну чего вы молчите? – Прицеп скрестил руки, намереваясь спорить до последнего. – Я участвую!
– Хорошо.
– Что? – не уловил он.
– Хорошо, ты участвуешь. – Сомов поднялся со стола. – А теперь вали домой и выспись как следует.
Парень широко улыбнулся:
– Понял! – и поспешно выбежал из подсобки, от греха подальше, пока тренер не надумал изменить решение.
Иваныч оглядел тесное помещение. Стол, стул, шкаф, полка во всю стену со спортивным инвентарем. Тусклая лампочка над потолком. Если бы лет двадцать назад кто-то сказал амбициозному, самоуверенному Апокалипсису, что его дальнейшая жизнь будет крутиться в четырех стенах с плохой побелкой, в лучшем случае не поверил бы, а в худшем наподдал бы по печени.
Зал уже опустел. У скамейки валялись оставленные кем-то боксерки. Квадрат ринга одиноко темнел в глубине зала, груши висели неподвижно. О том, что буквально несколько минут назад здесь бурлила жизнь, напоминал только висевший в воздухе густой запах пота. Сомов забрался на батарею и поддел штырь на раме, открывая узкое длинное окно.
Это заброшенное одноэтажное здание прямо в центре города пустовало несколько лет, пока Иваныч не взял его в аренду и полностью не переоборудовал. Крыша протекала, от стен и бетонного пола тянуло сыростью, проводка перегорела. Почти год ушел, чтобы довести помещение до ума. Конечно, здесь отсутствовали зеркала от пола до потолка, кожаные диваны и прочие удобства, которыми оснащены гламурные фитнес-центры. Но это место стало убежищем. Он мог прийти сюда в самом паршивом настроении, злой и неудовлетворенный, но едва переступал порог на черный резиновый настил, дурные мысли мгновенно покидали его.
Возможно, юный Апокалипсис, очарованный открывшимися перед ним блестящими перспективами, и не поверил бы в «такое» будущее и отказался бы его принимать. Но нынешний Сомов знал кое-что важное: порой приоритеты меняются. И не всегда к худшему.
В Москве, вкалывая на тренировках, выступая на соревнованиях и одерживая одну победу за другой, молодой Апокалипсис имел цель не просто стать чемпионом мира в профессиональном боксе. Он хотел занять достойное место среди лучших боксеров современности. Превратиться в легенду. Он шел к намеченной цели, сметая противников, нокаутируя любого, кто смел выходить против него. Его начали узнавать. Иностранная пресса печатала снимки русского богатыря и пророчила ему триумф и всемирную славу. Все с нетерпением ждали боя за титул чемпиона мира, где русский Апокалипсис должен был заявить о себе во всю мощь…
В свое время Майк Тайсон говорил, что бой должен длиться тринадцать секунд: две секунды на сближение, одна секунда на удар и десять секунд счет рефери. Апокалипсис придерживался той же позиции.
Посвежело. Стылый ветер просачивался в распахнутое окно и стелился по полу. Сомов запер входную дверь изнутри и вернулся в подсобку. Снял с полки большую спортивную сумку и переставил ее на стол. Затем подошел к шкафу, налег плечом и с легкостью отодвинул его в сторону, массивные ножки заскрежетали о пол. В стене за шкафом обнаружилась узкая дверца. Сомов вставил ключ в отверстие замка и два раза провернул.
