— А видео?
— Э-ээ… Сейчас посмотрим. — Мэри вновь заглянула в записи и вздохнула. — Шесть видеокамер, двумя из них снимали внутри самолета, но только до инцидента. Я слышала о записи, которую показывали по телевизору. Должно быть, владелец унес ее с собой, когда машина приземлилась в Лос-Анджелесе.
— Возможно.
— Как насчет регистратора полетных данных? Он нужен нам для…
— Он всем нужен, — перебила Кейси. — Я делаю все, что могу. — Она оглядела хвостовой отсек, огороженный лентой. В углу на бетонном полу лежала пилотская фуражка. — Нет ли на ней имени хозяина?
— Да, внутри, — ответила Мэри. — Что-то вроде «Зен Чинг». Ярлычок пришлось переводить с китайского.
— Кто его перевел?
— Эйлин Хан из конторы Мардера. Она читает и пишет по-китайски, помогает нам. А что?
— Ничего особенного. Просто полюбопытствовала. — Кейси двинулась к выходу.
— Кейси, — сказала ей вслед Мэри. — Нам нужна запись РПД.
— Знаю, — ответила Кейси. — Понимаю.
* * *
Кейси позвонила Норме:
— Кто сможет сделать перевод с китайского?
— Ты имеешь в виду, кроме Эйлин?
— Да. Кроме Эйлин. — Кейси предпочитала держаться подальше от конторы Мардера.
— Дай подумать, — сказала Норма. — Может быть, Эллен Фонг из бухгалтерии? Когда-то она служила в ФАВП переводчиком.
— Кажется, ее муж работает у Доэрти?
— Да. Но на нее можно положиться.
— Ты так думаешь?
— Я знаю, — непререкаемым тоном отозвалась Норма.
Здание номер 102 Бухгалтерия 17:50
Кейси вошла в помещение бухгалтерии, расположенное в цоколе здания номер сто два. Было уже почти шесть вечера, и Эллен Фонг собиралась отправиться домой.
— Эллен, — сказала Кейси. — Мне нужна твоя помощь.
— Ради бога. — Эллен отличалась неизменно добродушным, веселым нравом. Ей исполнилось лишь сорок, но у нее уже было трое детей.
— Ты действительно работала в ФАВП переводчиком?
— Это было давно, — ответила Эллен.
— Мне нужно кое-что перевести.
— Кейси, в твоем распоряжении куда более компетентные специалисты…
— Я бы предпочла, чтобы этим занялась именно ты, — сказала Кейси. — Эти сведения нужно сохранить в тайне.
— Даже от Билла? — Речь шла о муже Эллен.
Кейси кивнула:
— Тебя что-то смущает?
— Ни капли. — Эллен бросила взгляд на кассету в руке Кейси. — Когда тебе нужен перевод?
— Завтра. В крайнем случае — в пятницу.
— Сделаю, — пообещала Эллен.
Акустическая лаборатория 17:55
Взяв вторую копию видеокассеты, Кейси отправилась в акустическую лабораторию «Нортона», расположенную на задах здания номер 24. Лабораторией заведовал бывший сотрудник ЦРУ из Омахи, талантливый, но на редкость мнительный инженер-электронщик по имени Джей Зейглер. Он самолично изготавливал звуковые фильтры и аппаратуру для воспроизведения, поскольку, по его словам, ни за что не доверил бы посторонним разработку оборудования, на котором ему предстояло трудиться.
Компания организовала лабораторию, чтобы помогать государственным органам расшифровывать записи — регистратора переговоров в кабине. В случае аварии правительственные служащие забирали РПК на анализ в Вашингтон. Так поступали для того, чтобы не допустить утечки сведений в прессу до окончания расследования. В этих службах работали квалифицированные специалисты по распознаванию речи, однако им не хватало опыта в анализе переговоров между пилотами, которые то и дело заглушают сирены и записанные на пленку голоса оповещателей. Все эти звуки являлись коммерческой собственностью «Нортона», и компания учредила специальную лабораторию, чтобы отсеивать их.
Массивная звуконепроницаемая дверь, как всегда, была на запоре. Кейси постучала в нее кулаком, и несколько секунд спустя голос в динамике произнес:
— Пароль?
— Джей, это я, Кейси Синглтон.
— Пароль?
— Ради всего святого, Джей! Открой дверь.
Послышался щелчок, и воцарилась тишина. Кейси терпеливо ждала. Тяжелая дверь чуть приоткрылась. Сквозь щелочку Кейси увидела Джея Зейглера. Он носил темные очки и волосы до плеч.
— А, — сказал он. — Это ты, Синглтон? Входи. Тебе разрешен доступ в эти помещения.
Он еще чуть-чуть приоткрыл дверь, и Кейси протиснулась мимо него в темную комнату. Зейглер тут же захлопнул дверь и задвинул одну за другой три щеколды.
— Надо было предупредить по телефону, Синглтон. У нас есть линия, защищенная от прослушивания. Переговоры ведутся через скрамблер с четырехэтапной кодировкой.
— Извини, Джей. У меня срочное дело.
— Безопасность — превыше всего.
Кейси протянула ему катушку с магнитной лентой. Джей бросил на нее взгляд.
— Это дюймовая лента, Синглтон. Нам редко приходится иметь дело с этим носителем.
— Но ты сможешь ее воспроизвести?
Зейглер кивнул.
— Я могу воспроизвести все, что угодно, что бы ты нам ни подсунула. — Он укрепил катушку на горизонтальном подкассетнике и протянул пленку сквозь щель блока магнитных головок. Потом оглянулся через плечо. — У тебя есть допуск к этой информации?
— Это моя запись, Джей.
— Я только спросил.
— Должна тебя предупредить: эта запись…
— Ничего не говори, Синглтон. Так будет лучше.
Как только началось воспроизведение, на всех мониторах в помещении возникли осциллографические фигуры — зеленые линии, пляшущие на черном фоне.
— Ага… ясно, — сказал Зейглер. — Это звуковая дорожка формата «V-8», закодированная в системе «Долби-D», по всей видимости, любительская камера… — Из громкоговорителя доносился ритмичный хрустящий звук.
Зейглер присмотрелся к мониторам. На нескольких экранах появились забавные изображения, представляющие трехмерную модель спектра записи, — нечто вроде разноцветных бусинок, подрагивающих на струне. Каждая такая бусинка соответствовала участку спектра шириной в несколько герц.
— Это шаги, — объявил Зейглер. — Резиновая подошва ступает по траве или по грунтовой дороге. Это сельская местность, городские шумы отсутствуют. Шаги скорее всего мужские. Они чуть сбиваются с ритма, вероятно, мужчина что-то несет. Что-то легкое. И тем не менее равновесие его тела чуть нарушено.
Кейси вспомнила первый эпизод, записанный на видеокассете: мужчина идет по дороге, ведущей из китайской деревни, и несет на плече ребенка.
