– Рэ… – Он замолчал, увидев тело друга.
Рэй голым лежал на полу, и левая часть его лица была обглодана до кости. В неповрежденном глазе стоял ужас, который контрастировал с мертвой улыбкой, застывшей на обглоданном черепе. В его правой руке был зажат небольшой ковер навахо, который он купил у третьего лабиринта в прошлом году. Левая его рука представляла собой обрубок, пальцев нигде не было видно, а вокруг нее собралась лужа крови.
Тошнота подступила к горлу Генри, но он не удивился.
Краем глаза рейнджер уловил движение и повернулся налево. Из-под неплотно закрытой занавески на кухне пробивался солнечный луч. Он падал на две темные фигуры, сидевшие за столом с завтраком.
Близняшки.
Они сидели друг напротив друга и, хотя их губы не издавали никаких звуков, смеялись, слегка раскачивались на стульях, а тела их тряслись от радости.
И опять у Генри появилось ощущение, что он должен что-то вынести из всего увиденного, что его о чем-то информируют или предупреждают, что ему пытаются передать важные сведения, а он никак не может понять, какие именно.
Вконец запутавшийся, испуганный и прежде всего злой Генри подошел к ближайшему окну и поднял жалюзи. Они свернулись с громким хлопком, и комнату залил свет. Он подошел к следующему окну, а потом к следующему, и так далее. А когда повернулся к столу, чтобы посмотреть на реакцию близнецов, то их уже не было.
Отлично, подумал он с удовлетворением. Выглянул из окна в сторону плоской пустыни, простиравшейся на Запад. И замер.
Посреди песчаной равнины стоял поезд.
Все это было гораздо более угрожающим и страшным, чем можно было описать словами. Потому что поезд был черным, и не просто черным, а окруженным аурой ужаса, которая ощущалась даже на таком расстоянии. Это была не тень и не более плотное образование – это был реальный предмет, стоящий в пустыне. Состоял поезд из старинного паровоза, тендера
[53]
, четырех пассажирских вагонов и служебного вагона. Под одним из металлических колес паровоза Генри увидел раздавленную юкку
[54]
и заметил странное дрожание темных волн раскаленного воздуха, окружавших переднюю часть паровоза. Как он сюда попал и откуда прибыл, Генри даже не пытался догадаться. Одно было очевидно – он здесь.
Рейнджер вспомнил историю, которую рассказал ему отец. Однажды тот видел призрак в поезде по пути в Небраску. В те времена его отец много ездил по железной дороге в поисках работы, как и множество других мигрантов, которые перемещались с сезонной уборки фруктов в Калифорнии на такую же сезонную уборку пшеницы на Среднем Западе. Естественно, все произошло ночью. Отец остался один – его партнер сошел где-то в Вайоминге, добравшись до своего родного городка. Ночной воздух был холодным, поэтому отец Генри сидел скорчившись в углу товарного вагона, прикрывшись краденой лошадиной попоной. Было особенно темно – вагон освещался только тоненьким лучом лунного света, который проникал в щель неплотно закрытой двери. А потом и этот свет исчез.
В противоположном от отца углу появилось странное сияние. Это не был свет электрической лампы или газовой горелки, а очень слабое свечение, которое постепенно стало болезненно-зеленым. На какое-то время, по рассказу отца, он увидел образ человека, индейского воина, и хотя эфемерная фигура дышала яростью, отец совсем не испугался. Призрак исчез, не растворился постепенно, а просто исчез из виду, хотя свет держался еще несколько минут. В тот момент они проезжали по территории, где железная дорога была проложена по землям, принадлежавшим индейцам, поэтому отец считал, что это его собственные предки позволили ему увидеть образ давно умершего родственника…
Сейчас, глядя на поезд в пустыне, Генри вспомнил эту историю. Несколько минут он наблюдал из окна, а потом вышел через заднюю дверь жилища Рэя, чтобы рассмотреть поезд получше. Увидел, что другие рейнджеры тоже выходят из своих жилищ, заметив призрак поезда. Это не была галлюцинация – поезд существовал в реальности, – Генри не требовалось никаких доказательств этого. Но он был слегка удивлен, что другие люди тоже видят его. Джилл со своим мужем Крисом была на дежурстве, но Стюарт, Педли, Рауль и Мердок – все собрались на утоптанной тропинке, которая соединяла дома обслуги парка.
Генри присоединился к ним. И хотя темный поезд был от них на расстоянии не меньше мили, все они выстроились вдоль края тропинки, боясь подойти ближе. Ужас, исходящий от этих неподвижных черных вагонов, был достаточно силен даже на этом расстоянии, поэтому Генри оставался настороже, готовый сразу же сорваться с места, если только малейший клуб дыма появится из трубы паровоза.
– Почтовый поезд на побережье, – прошептал Стюарт, стоявший рядом с ним.
Генри помнил этот эвфемизм
[55]
. Они использовали его в армии, чтобы сказать, что кто-то умер. Во время тренировок один парнишка упал на бегу – его отвезли в больницу, и он никогда оттуда не вернулся. А когда они спросили, что произошло, командир ответил: «Он отправился на побережье в почтовом поезде». Тогда Генри услышал эту фразу впервые, но потом, как и многие в его отделении, часто употреблял ее в течение последующих трех лет, восьми месяцев и двадцати восьми дней своей армейской службы. Он не слышал эту фразу уже несколько десятилетий, сам не произносил ее и не знал, чтобы кто-то это делал, поэтому образ, созданный шепотом Стюарта, испугал его еще больше.
Почтовый поезд на побережье.
Побережье.
Генри вспомнил свой сон: громадное водное пространство – это понятийное совпадение, хотя и очень зыбкое, заставило его покрыться мурашками. И опять он почувствовал смысл и цель, до которых никак не мог добраться.
Они стояли молча, а тот, кто хотел что-то сказать, говорил шепотом, как Стюарт. Поезд ждал – как лев, подумал Генри, – и рейнджеры тоже ждали, пытаясь понять, что же произойдет дальше: уедет ли поезд, растворится ли в воздухе или развернется и врежется в их жилища… а может быть, так и останется на месте, пока кто-то не наберется смелости, не подойдет к нему и не осмотрит.
Генри взглянул на Стюарта, Педли, Рауля и Мердока, а потом вновь перевел взгляд на поезд.
Зачем он здесь? Что ему нужно?
А близнецы – на нем?
Желание узнать ответ на последний вопрос было таким сильным, что он чуть было не направился к поезду.
Чуть было.
Неожиданно прозвучал паровой свисток – всего один раз, но этого было достаточно, чтобы все они как один подпрыгнули. В этом звуке слышались шумы, которые обычно не присутствуют в свистках поездов – он не мог не услышать и не определить их и почему-то подумал о криках множества людей. Генри уже хотел убежать, подчинившись инстинктивному желанию скрыться в доме, чтобы не находиться на открытом месте, но тут черный поезд тронулся, и не постепенно, отфыркиваясь паром, а мгновенно и на полной скорости, как будто перед ними прокрутили пленку в ускоренном режиме. Через несколько секунд он скрылся за дюнами и исчез из виду.
