– Спасибо, Константин Алексеевич! У вас, по-моему, тоже…
И, не дожидаясь реакции, улетучился.
До конца дня Леша успел переделать еще целую кучу дел. И множество раз от множества людей выслушать все ту же подковырку насчет белой спины. И приспособился: девчонок и пацанов в ответ просто щелкал по носу, ровесников посылал подальше, а пожилым вежливо говорил спасибо и обещал исправиться.
Наконец поздним вечером он добрался домой. Открыл дверь своим ключом, поцеловал вышедшую навстречу жену и повернулся к вешалке.
– Леша! – вдруг воскликнула жена. – А у тебя вся спина белая!
И тут он наконец взорвался.
– Да сколько же можно! Вы что – сговорились? Целый день только и слышу эту дурацкую шутку!
– Какая же это шутка? – обиделась жена. – У тебя и в самом деле вся спина в белой краске.
Леша скинул куртку, развернул – действительно, сзади, между лопатками, красовалась обширная ярко-белая отметина. Леша сокрушенно вздохнул и развел руками:
– Ну, надо же! Это я вчера, видать, в молочном цехе к чему-то прислонился. А там все еще в свежей краске… – помолчав, он горделиво вздернул подбородок: – Но зато на розыгрыш я все-таки не поддался!
Святой
– Прошу высказывать свое мнение, – сказал Первый.
– Это мы создали ему популярность, – сказал Второй. – А теперь стоит ему бросить клич – и целые армии идут за ним на смерть.
– Да, он стал любимцем народа, – сказал Первый.
– Это у нас он учился искусству ведения войн, – сказал Третий. – А позавчера высмеял и переиначил все наши диспозиции.
– И выиграл битву, – сказал Первый.
– Это мы помогли ему взойти на вершину власти, – сказал Четвертый. – А теперь он отказался от наших советов.
– Значит, научился сам разбираться в обстановке, – сказал Первый.
– Давно ли он бегал за каждой юбкой? – сказал Пятый. – А теперь не захотел жениться на избранной нами невесте.
– Он повзрослел сердцем, – сказал Первый.
– И вообще он стал наглым, самоуверенным, дерзким и опрометчивым, – сказал Шестой.
– Нет, он стал смелым, сильным, умным и решительным, – сказал Первый. – Короче – он стал Личностью. И поэтому приговор ему может быть только один: смерть!
– Смерть! – мрачно кивнув, хором сказали все члены синклита…
Через день приговоренный погиб. Несчастный случай – так объявили народу. А через неделю он был канонизирован как святой. Его лик украсил новый Флаг государства.
Теперь он улыбался тогда, когда требовалось, и клеймил позором тех, кого следовало. Теперь он творил знамения именно в тот час, когда наступала пора отправляться в поход на врага. Теперь он не взвешивал соотношение справедливости целей и праведности средств. Теперь он беспрекословно благословлял чрезвычайные меры и неотложные действия.
Разумеется, в интересах нации…
