— Те конусовидные заряды, — ответил Кеннер. — Они были размещены в определенном порядке на расстоянии примерно четырехсот метров один от другого. Я разъединил пятьдесят наугад, почти все они находились на восточном конце этой линии. Думаю, этого достаточно, чтобы предотвратить образование направленной волны.
— Значит, никакого айсберга не будет?
— К этому мы и стремились.
— Ну а зачем теперь летим в Хельсинки?
— Не туда. Я сказал это специально в присутствии техника. На самом деле мы летим в Лос-Анджелес.
— Ясно. Тогда еще вопрос. Зачем мы летим в Лос-Анджелес?
— Затем, что там НФПР проводит конференцию по резкому изменению климата.
— Так все это имеет отношение к конференции? Кеннер кивнул.
— Выходит, эти ребята собирались отколоть айсберг лишь с одной целью — чтоб это соответствовало идее конференции?
— Именно. Это часть их рекламной кампании. Организовать какое-нибудь масштабное природное явление или катаклизм с целью наглядного подтверждения основных постулатов конференции.
— Вы так спокойно рассуждаете об этом, — заметил Эванс.
— Так уж в этом мире делаются дела, Питер, — пожал плечами Кеннер. — Информация, выгодная природоохранным организациям, далеко не случайно доходит до общественности.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ну, возьмем, к примеру, вашу любимую и самую пугающую проблему. Глобальное потепление климата. О наступлении эпохи глобального потепления объявил в 1988 году известнейший климатолог, Джеймс Хансен. Он даже выступал на эту тему на объединенном заседании палаты общин и сенатского комитета, возглавляемом сенатором Виртом из Колорадо. Слушания были назначены на июнь, ну и неудивительно, что во время выступления Хансена стояла удручающая жара. Неплохой фон для столь драматичного заявления.
— Это как раз меня не волнует, — заметил Эванс. — Использовать слушания для доведения каких-то фактов до широкой общественности вполне законно и…
— Вот как? Вы что же, хотите тем самым сказать, что между правительственными слушаниями и обычной пресс-конференцией нет никакой разницы?
— Я хочу сказать, что подобные слушания неоднократно проводились и раньше.
— Верно. Но только в случае с Хансеном мы имеем яркий пример манипулирования общественным мнением. И случай этот далеко не единственный. Таких примеров в ходе развертывания кампании, связанной с глобальным потеплением, было немало. Достаточно вспомнить об изменениях, внесенных буквально в последнюю минуту в доклад МПККИ в 1995 году.
— МПККИ? В 1995-м?..
— В конце восьмидесятых ООН создала специальную Межправительственную комиссию по климатическим изменениям. Эта комиссия являла собой группу чиновников-бюрократов и ученых, находившихся под пятой у бюрократов. Идея создания ее сводилась к следующему: поскольку проблема признана глобальной, ООН обязана как-то отслеживать ее и каждые несколько лет публиковать отчеты. Первый отчет, составленный в 1990-м, говорил о том, что очень трудно отследить влияние человека на климат, хотя почти все признавали, что подобное влияние имеет место. А вот в 1995-м в докладе было отмечено «заметное влияние человека на климат». Помните?
— Смутно.
— Так вот, эта существенная поправка, «заметное влияние человека», была вписана в доклад уже после того, как все ученые разъехались по домам. Изначально и документе говорилось, что ученым не удалось выявить и доказать факты влияния человека на климат, что они далеко не уверены, что таковые имеют место. Они написали просто и ясно: «Мы не знаем». А затем эта фраза была вычеркнута, и вместо нее вписано другое утверждение. На тему того, что влияние это существует. Что, как понимаете, составляет большую разницу.
— Это правда? — тихо спросил Эванс.
— Да. Подлог в документе вызвал огромное возмущение у многих ученых, защитники и противники этой теории вступили в схватку. Но если прочесть все их доводы за и против, понятней не станет, кто из них прав. Мы живем в век Интернета. Можете найти там все эти материалы, оригинал документа, список изменений. И решайте сами. Подобные изменения в тексте официального документа говорят о том, что МПККИ — скорее политическая, а не научная организация.
Эванс нахмурился. Он не знал, что на это сказать. Он, разумеется, слышал о МПККИ, но о деятельности ее мало что знал.
— Хочу задать вам один очень простой вопрос, Питер. Если проблема реальна, если она требует самого срочного вмешательства, к чему понадобилось производить подмену? Разве не смахивает это на умело организованную рекламную кампанию? На манипулирование общественным мнением?
— Ответ мой столь же прост, — сказал Эванс. — Средства массовой информации — это рынок, на котором стоит вечная толчея. Каждую минуту человек получает тысячи единиц информации. А потому приходится говорить громко, просто орать, чтобы докричаться, привлечь внимание. И уж затем попытаться мобилизовать весь мир на подписание Киотского протокола.
— Ну что ж, будем это учитывать. Когда летом 1988 года Хансен объявил о глобальном потеплении, то, согласно его расчетам, температура должна была повышаться в среднем на 0,35 градусов Цельсия каждые десять лет. А насколько она повышается в действительности, вам известно?
— Уже предвижу, что вы скажете. На гораздо меньшую величину.
— Гораздо меньшую, Питер. Доктор Хансен просчитался процентов на триста. Реальное повышение составляет лишь 0,11 градуса.
— Пусть так. И, однако же, повышение имеет место.
— А через десять лет после этого своего выступления он вдруг заявляет, что факторы, контролирующие климатические изменения, исследованы еще настолько плохо, что долгосрочные предсказания вообще невозможны.
— Он этого не говорил. Кеннер вздохнул.
— Санджонг?..
Санджонг застучал по клавишам компьютера.
— Вот, нашел. «Записки Национальной академии наук», октябрь 1998-го.
[10]
— Но Хансен вовсе не утверждал, что предсказания невозможны.
— Вот что он писал. «Факторы, влияющие на долгосрочное изменение климата, не поддаются пока точным измерениям, а потому климатические изменения в будущем точно предсказать невозможно», — конец цитаты. И еще он утверждал, что в будущем ученые должны использовать множественные сценарии для определения диапазона возможных климатических изменений.
— Ну, это не совсем то…
— Давайте не будем играть словами, — заметил Кеннер. — Он утверждал именно это. С чего бы вдруг, как вы думаете, Болдер так обеспокоен самим фактом участия Хансена как свидетеля в процессе вануату? Все из-за этих его двусмысленных утверждений. И как бы вы ни пытались перефразировать или придать им другое толкование, ясно одно: знаний пока просто не хватает. И это лишь одно из многих подобных утверждений. Даже МПККИ
[11]
внесла свой вклад в эти дебаты. — Ну, хорошо, ладно. Но существуют и другие вещи, которые можно рассчитать и измерить.
