Брюстер отошел от панели управления. Помещение погрузилось в полумрак, предметы в камере начали отсвечивать голубым. И тут Сара услышала нарастающий гул. И еще механический голос:
— Просьба освободить помещение. Испытание начинается через… тридцать секунд.
Брюстер и «Болден», не оборачиваясь, поспешили к выходу.
Сара расслышала последние слова «Болдена»:
— Ненавижу вонь горелой человеческой плоти.
И они вышли, захлопнув за собой дверь. Механический голос произнес:
— Испытание начнется через… пятнадцать секунд.
Сара взглянула на Кеннера.
— Господи, что же нам делать?..
* * *
Лже-Болден с Брюстером вышли на улицу и уселись в машину. «Болден» повернул ключ зажигания. Брюстер положил ему руку на плечо.
— Давай подождем еще минутку.
Они не сводили глаз с двери. Над ней начал мигать красный огонек, сперва медленно, затем все быстрей и быстрей.
— Испытание началось, — сказал Брюстер.
— Вот чертовы куклы… — пробормотал «Болден», — Как думаешь, сколько они продержатся?
— Ну, один, может, два разряда еще вынесут. Но третий их точно доконает. Наверняка сгорят дотла.
— Чертовы куклы… — снова пробормотал «Болден». Завел мотор, и машина направилась к поджидающему их самолету.
4. ВСПЫШКА
ЛОС-АНДЖЕЛЕС
Суббота, 9 октября
12.13 дня
Казалось, воздух в камере шипит, так он был насыщен электричеством. И еще запахло, как перед грозой. Сара увидела, как тонкие волоски у нее на руке встают дыбом. Одежда липла к телу под воздействием электрических зарядов.
— Какой-нибудь ремешок есть? — спросил Кеннер.
— Нет…
— Заколка для волос?
— Нет.
— Ну хоть что-нибудь металлическое?
— Черт! Ничего. Ничегошеньки!..
Кеннер всем телом ударился о стеклянную стену, но его просто отбросило назад. Тогда он начал пинать ее каблуком ботинка. Бесполезно. Снова всем весом своего тела навалился на дверь, но замок не поддавался.
— Десять секунд до начала испытания… — пробубнил механический голос.
— Что же нам делать? — истерически воскликнула Сара.
— Снимай одежду.
— Что?
— Живо! Давай снимай! — Кеннер и сам начал раздеваться, судорожно срывал с себя рубашку, пуговицы так и разлетались в разные стороны. — Давай же, Сара! Быстрей! Прежде всего — свитер!
На ней был пушистый ангорский свитер, подарок ее дружка, одна из первых вещей, которую он презентовал ей. Она одним движением стащила свитер, осталась в хлопковой майке.
— Юбку, — пробормотал Кеннер. Он уже стаскивал с себя ботинки.
— Ее-то зачем?..
— Там молния!
Она неловкими движениями стянула юбку и осталась в лифчике и трусиках. Ее трясло от холода и страха. Механический голос начал отсчет:
— Десять… девять… восемь…
Кеннер накидывал снятую одежду на самолетный мотор. Подхватил с пола ее юбку, тоже накинул. Сверху положил свитер из ангоры.
— Что это вы делаете?
— Ложись, — скомандовал он. — На пол, и прижмись к нему всем телом, распластайся. И не двигаться!
Сара послушно улеглась на холодный бетонный пол. Сердце колотилось как бешеное. Воздух трещал и искрился. От ужаса по всему телу пробежали мурашки.
— Три… два… один…
Кеннер бросился на пол рядом с ней, и тут же камеру осветила первая вспышка. Сару потрясла сила разряда, от него содрогнулось и подпрыгнуло все тело. Волосы на голове встали дыбом, она почувствовала, как их взметнуло вверх от шеи. За первым разрядом последовало еще несколько, гром стоял оглушительный, а синеватые вспышки были такие яркие, что свет пробивался сквозь веки, даже если крепко зажмуриться. Сара всем телом вжалась в пол, распласталась на нем. Лежала, едва дыша, и думала: Пришло время молиться.
Но вдруг помещение озарил какой-то другой свет, желтовато-оранжевый. Сильно запахло гарью.
Пожар!
На плечо ей упал горящий клочок свитера. Кожу гак и ожгло огнем.
— Мы горим…
— Не двигайся!
Разряды гремели все чаще и чаще, уголком глаза Сара видела, что одежда, сваленная поверх мотора, пылает, а вся камера наполняется густым дымом.
— Да у меня волосы горят, — подумала она. И еще почувствовала, как страшно жжет в самом основании шеи…
И тут вдруг откуда-то сверху на них обрушились потоки воды, и сверкание молний и грохот разрядов прекратились, слышалось лишь шипение струй. Ей сразу стало холодно; огонь погас; цементный пол стал мокрым и скользким.
— Теперь можно встать?
— Да, — ответил Кеннер. — Теперь можно.
* * *
Несколько минут Кеннер пытался выбить стекло, но безуспешно. Вот наконец он прекратил свои попытки и стоял, озираясь по сторонам, мокрые волосы липли к черепу.
— Что-то я не пойму… — пробормотал он. — Не может быть, чтобы в этой камере не были предусмотрены какие-то меры безопасности. Некий механизм, который позволил бы выбраться наружу.
— Вы ведь сами видели, они заперли дверь снаружи.
— Да. Заперли снаружи на висячий замок. Замок предназначен для того, чтобы никто не смог войти в камеру снаружи. Но должен же существовать какой-то способ выбраться из нее изнутри.
— Если он и есть, этот способ, я его не вижу, — заметила Сара. Ее сотрясала дрожь. Плечо жгло в том месте, где на него попал клочок горящей ткани. Нижнее белье промокло насквозь. Особой стеснительностью она никогда не отличалась, но сейчас ее мучил холод и раздражала воркотня Кеннера.
— Должен быть какой-то выход, — пробормотал он, озираясь по сторонам.
— Стекло выбить не получается…
— Нет, — ответил он, — не получается. — Но тут вдруг его, что называется, осенило, и он стал пристально разглядывать раму, в которую было вставлено стекло, а также шов в том месте, где оно прилегало к стене. Он провел по шву кончиками пальцев.
Она наблюдала за ним, ее по-прежнему трясло от холода. Вода продолжала течь, правда, уже не так сильно. Босые ступни были в воде на три дюйма. Сара никак не могла понять, как удается этому человеку сохранять такое спокойствие и самообладание…
— Черт побери… — пробормотал он. Пальцы уперлись в маленькую задвижку в верхней части рамы, что держала стекло. Затем он нащупал и вторую, повернул. А после этого легонько толкнул стекло, и «окно» как бы сложилось в центре и отворилось.
