– То есть как – напрасно?
– Та ваша невеста была вовсе не княжья дочь. А княжья дочь почти сразу и нашлась! Ты еще не знаешь об этом, а у нас вот какие новости! – добавил Вигот, заметив, как переменился в лице его гость. – А это было только вот нынче! На заре ее привели Дагмунд с его ребятами.
– Привели? – хрипло повторил Равдан.
– С жальника! Будто из-под земли достали!
– Из-под земли?
– Я сам не знаю, как такое могло случиться! Но теперь князь хотя бы перестанет посылать людей на все свадьбы в округе, чтобы убедиться, что невеста – не его дочь.
– А он и к другим посылал?
– Конечно. Ты думаешь, он только на вас и смотрит? Были в Рославлях, у Ельничей, в Велиже, у Стожаровичей… А свадьба – сам знаешь, питие и разгул! Уже три-четыре драки случилось.
– Погоди! Но ты уверен, что княжья дочь нашлась? Как-то это все… на басни похоже.
– Да я сам ее видел!
– Ты видел?
– Да, видел, как Дагмунд и ребята вели ее в город. Она была одета, как обычная смолянская молодуха, но я же ее знаю всю жизнь, я уверен, что это была она. А потом к Велине прибегал из Свинческа Тандри, его зять, и тоже рассказал: Дагмунд привел княжну домой! Так что это правда, можешь передать своим, чтобы не беспокоились: больше князь не будет искать свою дочь на чужих свадьбах! Да, но ты так и не сказал, зачем пришел, – вспомнил кузнец. – Что ваши думают теперь делать? Знаешь, если вам нужны советы, я бы сказал…
– Отец! – В кузню заглянула жена Вигота. – Там княжьи люди!
Мужчины обернулись к ней, а она бросила тревожный взгляд на Равдана.
– Княжьи люди? – только переспросил Вигот.
Женщина исчезла, а в дверь пролез Тенгиль – из числа Сверкеровых старших хирдманов. И тоже посмотрел на Равдана, держа наготове боевой топор.
– Это ведь ты – из Озеричей?
Равдан кивнул, безотчетно оглядевшись в поисках чего-нибудь, чем можно отбиваться. Всякого увесистого железа тут хватает… Хотя куда он денется? Выход преградил Тенгиль, и наверняка там его люди позади. Вот и попался…
– Князь послал за тобой, – сказал тем временем варяг. – Не бойся. Нам не велено тебя убивать, а только отвести к князю. Он хочет поговорить.
Равдан помедлил, потом кивнул и направился к выходу. Что толку устраивать драку? В тесной кузне хирдманы – сколько их там, четверо, пятеро? – все равно одолеют безоружного, а если он и чудом вырвется, то ничего не узнает. С чем бы это ни было связано – с убийством Шумила или поимкой Ведомы, – стоит выяснить, что знает и что собирается делать Сверкер. За этим и пришел.
Во дворе ждали пятеро хирдманов, двое держали копья. Равдана повели к городцу. По пути варяги переговаривались между собой. Их языка Равдан почти не понимал, но уловил имя Дагмунда. Судя по тоскливым и завистливым голосам, хирдманы обсуждали награду, которая причиталась их соратнику.
Равдан шел, бросая короткие взгляды по сторонам, насколько позволяли фигуры окруживших его хирдманов. Сердце бешено билось. Увидит ли он Ведому? Этот вопрос волновал его даже больше, чем тот, выйдет ли он из ворот живым. И сам он сейчас не знал, что хуже: если Сверкеровы люди поймали и увели ее силой или если она сама решила вернуться к отцу. Он не верил в это, но холодело в груди от мысли: не слишком ли он переоценил ее любовь? Она ведь княжья дочь и ведунья, а он…
Внутри городка, не в пример селищу, царило оживление. Перед дружинными и хозяйскими избами толпился народ – хирдманы, челядь, обитатели окрестных дворов. Гудели голоса, и по пути Равдан много раз слышал упоминание о Ведоме.
– Завтра, завтра! – долетел до него чей-то раздраженный голос. – Куда прете, тут вам не торг! Сказано же: завтра допустят. А потом пир будет, и там обеих их увидите – и старшую, и младшую. Сегодня отдыхают они.
– Оно понятно: с того света идти – устанешь! – согласились из толпы.
Видимо, все жаждали увидеть вернувшихся с того света Сверкеровых дочерей. И особенно, пожалуй, младшую, которую у всех на глазах несколько дней назад погребли в бабкиной могиле. А теперь княжьи люди говорят, что старшая сестра привела ее домой живую!
Равдан лишь мельком отметил, что Вигот не упоминал о девочке – младшей княжне, хотя сам видел, как хирдманы доставили с жальника Ведому. Если бы она привела с собой сестру, которую перед этим похоронили, кузнец уж точно сказал бы об этом! Неужели она правда повстречала где-то младшую княжну, и ей пришлось вести ее домой? Да нет, бред какой-то. Где она могла найти Приянку – мертвую и похороненную? Тут рехнуться можно!
Его провели в гридницу, где уже накрывали на столы к ужину. Сам князь сидел на своем месте, скамьи были заняты людьми его дружины и старейшинами предградья: Ольма с Гостиной, Пересвет и Домамер томились от любопытства не меньше прочих и надеялись, что поближе к князю удастся разузнать побольше. Всякий помнил былички о том, как мертвые родичи незримо приходят в прежний дом и дают о себе знать звуком – то стуком, то вздохом. Иной раз передвинут скамью или уронят ложку со стола. Но никто не слыхал, чтобы похороненного мертвеца приводили назад домой живым!
Равдан и хирдманы остановились у двери, а Тенгиль прошел вперед.
– Вот этот парень! – сказал он Сверкеру. – Из Озеричей.
– Подведите его поближе.
По пути через гридницу Равдан невольно обшаривал взглядом скамьи, хотя и понимал, что Ведома не будет сидеть здесь, у всех на виду, даже если она и правда дома. Но вот его придержали, чтобы остановился, кто-то шепнул:
– Поклонись, чащоба! Перед князем стоишь!
Равдан бросил взгляд на своего тестя: тот смотрел на него пристально, но без враждебности. На губах Сверкера блуждала непривычная улыбка, будто он пьян.
– Я слышал, ты из рода Озеричей?
Равдан еще раз поклонился, сглатывая: пересохло в горле.
– Чей ты сын?
– Краяна, – хрипло ответил Равдан. – Старейшины младший сын.
– А, значит, это был твой брат?
– Мой старший брат Шумил Краянович, если ты говоришь о том, кого безвинно убили твои люди. – Равдан овладел собой и с вызовом взглянул на хозяина дома.
– Я думал послать к вам кого-нибудь, но раз ты сам пришел, я хочу, чтобы ты передал мои слова вашим старшим. – Сверкер развалился на сиденье, как не делал раньше, и говорил довольно небрежно. – Не думаю, что твой брат пострадал так уж безвинно, однако его смерть – большая неприятность, и я очень о ней сожалею. Но теперь, когда моя дочь вернулась… когда обе мои дочери вернулись с того света, я хочу быть со всеми в мире, чтобы раздоры не омрачали радость смолян. Я предлагаю Озеричам мир. Пусть ваши старшие приходят ко мне без страха, им не причинят вреда, и мы обсудим размер виры. Нарочитые мужи Свинческа поддерживают меня, ведь правда?
– Точно! – заговорили на скамьях. – В мире-то жить лучше. Пусть Краян приходит. Не обидим!
