Книга Вставная челюсть Щелкунчика, страница 64. Автор книги Дарья Донцова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Вставная челюсть Щелкунчика»

Cтраница 64

Не забывайте, девочкам едва исполнилось по семь лет, они росли под опекой Константина Михайловича, который постоянно рассказывал китайские сказки, легенды, основными действующими лицами которых являлись животные, птицы, драконы и волшебники всех мастей.

Алла же продолжала рассказ.

– Тише, – шикнула Лаура, – Кванг нас превратит в червей.

Перепуганные девчонки замерли, но край скатерти не опустили и увидели, как злая ворона открыла витрину, где лежали перламутровые медали, вынула коробку с ними…

– Галина! – раздался голос Михаила. – Ты как сюда попала? Что делаешь в музее ночью?

Кванг повернулась. Алла увидела ее лицо и выдохнула. Это же Галина Сергеевна, бывшая жена Миши. Девочка ее прекрасно знала.

– Эй, зачем ты взяла медали? – продолжал брат. – Воровка!

– Они мои, – сдавленным голосом ответила Галина.

– С какой стати? – вскипел Михаил. – Немедленно положи сокровище семьи Чашкиных на место и проваливай.

– Ты пропил деньги, которые мне от родителей достались, – возразила Петрова, – я их на дом копила. И где они? Ты на водку их пустил.

– Верну деньги, – насупился брат.

– Когда?

– Ну… скоро.

– Принесешь мои сбережения и получишь назад медали.

– Нет!

– Да!

Михаил кинулся на бывшую жену, ударил ее, а та что есть силы пнула его ногой в живот. Брат Аллы не удержался на ногах, упал, приложился головой о постамент статуи, изображавшей богатого китайца, и затих. Галина наклонилась над Мишей.

– Ау! Поднимайся. Эй! Не пугай меня!

Но тот не шевелился. Петрова отшатнулась и метнулась в коридор. Девочки, лежавшие под столом, окаменели от страха, их парализовало, и голос пропал. Сколько времени они так провели, Алла не знала, но потом в комнате вдруг снова появилась Галина с канистрой. Она облила тело бывшего мужа сильно пахнущей жидкостью, наплескала ее на стены, на мебель, на витрины с экспонатами, на укрытие малышек, схватила коробку с медалями и кинулась к двери.

Алла не видела, как Петрова выбежала в коридор, перед девочкой вспыхнула стена огня. Она сбросила оцепенение, выскочила из-под консоли, Лаура последовала за ней, но ей не повезло. Часть горящей скатерти упала на ее спину, Лаура закричала…

Дальнейшее Алла помнит плохо. Вроде она как-то добралась до выхода, там ее подхватил монах… Где находилась Лаура, кузина не помнила, стыдно признаться, но она совсем не думала о сестричке, потому что очень боялась сгореть.

Алла Константиновна замолчала.

– Вот почему вы закричали в Третьяковке: «Ворона, ворона», – пробормотала я.

Миронова исподлобья посмотрела на меня.

– Откуда вы знаете? Был такой случай. После смерти папы я больше ни разу не ходила в музеи, в Клопине их просто нет. Поездка в Москву была подарком лучшим ученикам. В картинную галерею нас привели сразу после приезда. Я брела по залам, как в тумане, не слыша экскурсовода, вспомнила папу, Мишу, пожар. В конце концов мы вошли в просторный зал, я увидела у стены стол, тот был накрыт красной бархатной скатертью, выглядел прямо как тот, под которым мы с сестрой прятались. А чуть поодаль перед мольбертом стояла фигура во всем черном… Я подумала, что это Кванг, закричала: «Ворона, дочь медведя». Дальше ничего не помню, очнулась в машине «Скорой помощи».

– Вы были свидетельницей поджога. Почему ничего не рассказали милиции? – удивился Степан.

По лицу Аллы Константиновны скользнула кривая улыбка.

– А никто не спрашивал. Или вы полагаете, что перепуганная насмерть семилетняя девочка, которая потеряла отца, тетю, брата, могла сама броситься в милицию? В конце шестидесятых годов прошлого века дети вели себя иначе, чем сейчас. И я несколько месяцев лечилась, были большие проблемы с дыханием. Лаврик находилась в ожоговом отделении, мне не разрешали к ней зайти, я плакала постоянно. По-вашему, крошке в таком состоянии надо было грозно заявить: «Хочу дать показания! Приведите сюда министра внутренних дел!»

– Конечно нет, – остановила я Миронову, – но время шло, вы взрослели, наверное, слышали, что Михаила обвинили в поджоге, читали статью «Убийцы в рясах»…

Алла провела рукой по волосам.

– Я жила в интернате, одна по улицам не ходила, нас строем везде водили. В приюте никто ни словом о трагедии в Нарганске не упоминал. В городской школе педагоги были строгие, ребят держали в ежовых рукавицах, один раз старшеклассник толкнул меня, я расплакалась и сказала:

– Сейчас пожалуюсь Ларисе Николаевне.

А он мне затрещину отвесил и закричал:

– Я тоже ей скажу, пусть отсюда убирают сестру убийцы, который мою бабушку сжег.

Я не поняла, что он имел в виду, но его услышала Дубонос, она мигом отвела подростка к директору. И больше ни он, ни кто другой при мне про пожар не упоминал. Трудно поверить, но это так. Я уехала в Москву поступать в вуз, не задумываясь о том, что случилось в Нарганске. Нет, я знала, что мы с Лавриком сироты, папа и тетя погибли. Но кого обвинили в возникновении пожара, понятия не имела. Интернета тогда не было, «желтых» газет тоже. Истина открылась в университете: я писала диплом по истории жанра советского газетного очерка, рылась в Ленинке в каталоге и вдруг наткнулась на статью «Убийцы в рясах. Пожар в Нарганске». Я заинтересовалась, изучила пасквиль и побежала в милицию.

Алла Константиновна покачала головой:

– Оцените мою наивность! Наивная ромашка вошла в первое попавшееся отделение и заявила дежурному: «Знаю, кто на самом деле сжег моего папу и тетю». Меня отправили в какой-то кабинет, там сидел, как мне показалось, пожилой мужчина. Он выслушал меня и объяснил: дело возбуждали не в столице, москвичи никогда не станут заниматься чужим происшествием, надо ехать в Клопин, но все случилось очень давно, быльем поросло, доказательств у меня нет, одни детские воспоминания. Короче, забудь, девочка, живи счастливо. И я последовала его совету, попыталась жить счастливо, но у нас с Лавриком это не получалось. Мы последствия той истории долго кушали: мой брак по расчету, отсутствие личной жизни у сестры.

– От нелюбимого мужа, с которым не один год прожили, вы много хорошего получили, – сказала я, – благодаря его деньгам основали холдинг «Красавица», Лаура клинику, полагаю, с вашей помощью открыла.

– Вы жили одна, без родителей? – вспыхнула Алла. – Мыли полы за копейки, плакали по ночам, понимая, что помощи ждать неоткуда и любой, кто захочет, элементарно обидит вас! Хорошо вам, богатой писательнице из определенно интеллигентной семьи, рассуждать на темы морали. У вас нет моего опыта за плечами, вы не имеете права меня осуждать.

Глава 39

Я не стала рассказывать Алле о своем детстве [6] и юности, но руки на секунду ощутили тяжесть серого оцинкованного ведра с водой, в нос ударил запах хлорки, и я увидела комья окровавленной ваты… Из всех мест, где когда-то я, дочь профессионального вора, сидевшего на зоне, старательно драила за гроши пол, самым противным местом была стоматологическая поликлиника, очень мерзко было собирать там по ночам мусор.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация