На другое утро, чуть свет, все были на ногах. Прежде всего пришлось отправиться за инструментами и готовыми деталями. Перенести всё это оказалось вовсе не легко. Особенно мучились с огромной железной трубой, тащить которую пришлось всем вместе. Я старался больше всех.
Чтобы облегчить себе работу, мы, как всегда, затянули песенку. Запел Знайка, остальные подхватили:
Ну, ребятушки, дружнее,
Приналяжем посильнее,
Вместе – раз, два, три!
Только песня наша грянет,
Вмиг работать легче станет!
Веселей бери!
Но никто пусть не ленится
И работы не боится,
Дружно – раз, два, три!
Мы трубу домой доставим
И такую печь поставим,
Только посмотри!
– Братцы, как вам это нравится? – прервал вдруг пение Тузилка и указал рукой внутрь трубы.
– Мурзилка! Бессовестный! Как тебе не стыдно!
Дело в том, что, когда лесные малютки запели и понесли трубу быстрее, я решил, что мне можно немножко и отдохнуть, – работников и так хватало. К тому же я хотел продолжить свои записки, начатые ещё дома, а писать гораздо удобнее сидя, а не на ходу. Вот я под шумок и шмыгнул, никем не замеченный, в трубу и весьма удобно там расположился. Пожалуй, так я добрался бы и до дома, если бы не Тузилка.
Тузилка… указал рукой внутрь трубы…
– Ну-ка, давай вылезай. Ишь, барин! – завозмущались братья-малютки, и мне пришлось с позором вылезти из трубы.
Долго ещё потом товарищи не могли простить мне этого.
Когда все приготовления были закончены и, вооружившись инструментами, все собирались приступить к работе, Тузилка снова вспомнил про меня:
– Полюбуйтесь, господа! Мы собираемся работать, у всех в руках инструменты – у кого молоток, у кого клещи, – а этот франт опять со своей книжечкой… Берегись, Мурзилка! Если не примешься за дело, все твои записи полетят в печку, которую мы собираемся сложить.
– Не буду, не буду больше! – пообещал я и со вздохом спрятал свои записи в карман. – Ну, давайте мне скорее молоток, пилу, щипцы, клещи…
– Да ты хоть с чем-нибудь одним справься…
– Уж справлюсь, увидите…
И закипела у нас работа.
В самой большой комнате нашего дома был установлен огромный железный котёл. Сбоку к нему примыкала труба, через которую должен был выходить лишний пар. Сверху этот котёл закрывался крышкой. Согреваться наша печь должна была снизу.
Дел предстояло достаточно: одни работали молотками, другие – клещами, приходилось и пилить, и буравить, и паять.
Когда все углубились в работу, я снова потихонечку вытащил свои записи и принялся перечитывать только что написанное. Увлечённые делом, лесные малютки не обращали на меня никакого внимания. Чтобы скоротать время, кто-то из них запел:
Мы все прилежны,
Забыта лень.
Кипит работа
С утра весь день.
Шум, лязг железа,
Стук топора
Кругом несётся,
Визжит пила.
Кипит работа –
Шум, грохот, стук…
С утра до ночи
Лишь «тук-тук-тук…».
«Работайте себе, работайте, – думал между тем я. – А у меня есть занятие поинтереснее…»
– Ай, больно! – раздался вдруг отчаянный крик. – Ой, всё лицо обожгли!
Все переполошились.
– Что случилось? В чём дело?
Оказалось, что Пуговка с целым ведёрком расплавленного олова взбирался на крышку котла, чтобы припаять к ней верхнюю часть. Его поддерживали Скок и Карапузик. Но Пуговка поскользнулся и полетел вниз, опрокинув ведёрко с оловом. Брызги расплавленной массы попали на лицо Скока, и тот взвыл от боли. Все тотчас столпились вокруг него, охая, жалея, выражая ему своё сочувствие.
– Полюбуйтесь, господа! – заговорил Тузилка…
– Ай, больно! – раздался вдруг отчаянный крик…
– Хорошо ещё, в глаза не попало – мог бы ослепнуть, – причитал Скок, но вообще-то довольно легко отделался: сильных ожогов на лице не было.
– А знаете, во всём виновата печь, – заметил Знайка. – Если бы на ней была плоская крышка, ничего бы и не случилось…
Вдруг Дедок Бородач хлопнул себя по лбу:
– Ах, я такой-сякой! Вот так оскандалился! Как же мы будем греться около этой печки? Я же хотел сделать такую крышку, чтобы можно было на неё взбираться всем вместе. Придётся переделывать!
…эльфы по лесенке взобрались на самый верх… и там удобно расположились
По указанию Бородача злополучную крышку сняли и заменили другой – плоской.
Дело продвигалось быстро, и часа через два-три печь, совсем уже законченную, попробовали протопить. Всё шло замечательно. Довольные своей работой, эльфы по лесенке взобрались на самый верх печи и там удобно расположились. Те, кому не хватило места наверху, стояли внизу и грелись. Настроение у всех было отличное… пока вдруг Индеец, обладавший удивительно тонким слухом, не заметил:
– А что это за странный шум там внутри?
И приложил ухо к стенке печи.
– Да-да, – подхватил Пуговка, – и я тоже слышу!
Мы переполошились.
– Надо узнать, в чём дело, – заметил Дедок Бородач. – Может, мы забыли открыть какую-нибудь отдушину или трубу.
И они с Матросиком поспешно стали спускаться вниз. Я решил последовать за ними. Но не успели мы добраться до конца лестницы, как послышался ужасный грохот, точно выстрелили из пушки, и нас разбросало в разные стороны. Меня, Дедка Бородача и Матросика так и подбросило вместе с лестницей, остальные попадали на пол. Вся комната моментально наполнилась горячим паром. Оказалось, что забыли открыть клапан для выхода лишнего пара, и котёл лопнул. Крышка, на которой мы сидели, оказалась раздробленной в мелкие куски. И это просто чудо, что никто не попал в котёл и вообще не пострадал. Печь, конечно, всю разворотило, и её пришлось бы класть заново, но от волнения, испуга и ушибов мы так согрелись, что больше в ней не нуждались. По крайней мере, этим вечером мы жаловались на жару, а не на холод, как раньше.
