В то же время блошиные рынки редко рассматриваются в литературе как феномен городской жизни. Еще реже их анализируют в контексте городского пространства и городской публичной жизни
[158]
. Наш опыт изучения и сравнения разных блошиных рынков показывает, что анализ этого феномена в контексте города помогает понять не только многие особенности блошиных рынков, но также особенности городской культуры, частью которой они являются, которую они отражают и одновременно производят. Городские блошиные рынки отражают специфику городских пространств и сред и сами оказывают влияние на формирование атмосферы, пространств, социальной и культурной жизни города и его территорий.
Для анализа мы выбрали два блошиных рынка – один в Санкт-Петербурге, другой в Берлине. Это удивительно разные и даже контрастирующие рынки, но именно это делает их интересными для сравнения. Мы решили рассмотреть феномен блошиных рынков, взяв за основу концепт “городской сцены” социального философа Алана Блума
[159]
. И хотя блошиный рынок, вероятно, не является хрестоматийным примером городской сцены в понимании Блума, мы полагаем, что взгляд из этой перспективы позволяет лучше понять сходства и различия между двумя рынками, двумя городами и двумя обществами.
“Удельный” блошиный рынок в Санкт-Петербурге
В конце 1990-х в Санкт-Петербурге существовало несколько блошиных рынков (барахолок), часть из которых располагалась в самом центре города. Как правило, это были небольшие стихийные рынки у станций метро, самые крупные и известные – на Сенной площади и на Владимирской площади близ собора. В начале 2000-х годов в связи с подготовкой к празднованию 300-й годовщины города было решено все блошиные рынки “стереть с лица” города – в рамках мер по его “очистке”, дабы к своему юбилею Петербург предстал перед статусными гостями “в лучшем свете”. Эта аргументация показалась бы, вероятно, странной любому европейцу, привыкшему посещать блошиные рынки в центрах Парижа, Лондона, Мадрида или Рима и отыскивать информацию о них в туристических путеводителях по этим городам. Но в отличие от многих европейских рынков
[160]
в Петербурге барахолки всегда окружались мрачными слухами, считались грязным местом, где “странные личности торгуют мусором с помоек, ворованными вещами и криминальным товаром”. Городские власти, по всей видимости, разделяли это обыденное отношение к барахолкам и поспешили скрыть их от глаз высокопоставленных гостей юбилейной “культурной столицы” России. Лишь нескольким блошиным рынкам, расположенным на окраинах города, удалось избежать печальной судьбы своих “центральных” собратьев – благо в новостройки иностранные делегации не возили.
Недалеко от станции метро “Удельная” расположился самый большой (и до недавних пор – единственный) в городе блошиный рынок, или, как его именуют в народе, “барахолка”. На земле разложены картонки и газетки с товарами: старые вещи, посуда, куклы, баночки, провода, инструменты, вазочки, крышечки и совсем непонятные вещи – труднее сказать, чего здесь нет. На этом уникальном пространстве каждый может отыскать свое сокровище: пионерский галстук, вазочку из-под мороженого 70-х годов, плюшевого Чебурашку, застежку для бюстгальтера 60-х годов (в заводской упаковке!), чулки с бирочкой и ценой 54 копейки, ситцевые платьица и плюшевые юбочки, кассетный магнитофон “Электроника” с кассетами МК – 60, запасные баллончики для сифона газводы (если кто-то еще помнит, что это такое). Здесь обитают интересные люди, встретить которых в таком количестве в других пространствах города попросту невозможно. Они продают вышедшие из моды, смешные, ностальгические, странные и трогательные вещи. Многие из этих вещей наделены жизнью, историей, особым духом своих, порой многочисленных, хозяев. Совместно эти люди и их вещи создают уникальную и удивительную атмосферу места, в которое превращается по выходным дням ничем не примечательный сквер, вытянувшийся вдоль железнодорожного полотна. В будни это пространство попросту незаметно, как если бы его не существовало.
Блошок на “Удельной” работает по выходным и праздничным дням с раннего утра и дотемна. Сквер, в котором он располагается, зажат между железнодорожным полотном с одной стороны и Фермским шоссе (в общем-то, это автомобильная дорога шириной в две полосы) – с другой. Ограниченный магистралями с обеих сторон, рынок вытянулся на километр в длину, при этом ширина сквера не более ста шагов. В выходные все это пространство сплошь заполнено людьми – продавцами и покупателями. Продавцы стоят нестройными рядами, вдоль сквера. В свое время была попытка обозначить ряды специальными табличками и поддерживать геометрический порядок; тогда насчитывалось восемь рядов. Но летом, в период пика активности, структура и форма рынка совершенно расплываются: многочисленные продавцы оккупируют все прилегающие к условной территории рынка площади, доходя до станции метро, чем вызывают недовольство руководства соседней ярмарки и принадлежащей ей парковки. До сих пор подавляющее большинство продавцов располагают товар прямо на земле, подложив кто газету, кто клеенку, кто коробки. Только в 2006 году стали устанавливать крытые прилавки, но на сегодняшний день их на рынке слишком мало – не более трех сотен, и далеко не все из них заняты. На рынке нет ни туалетов, ни кафе, но, правда, есть возможность пользоваться инфраструктурой близлежащего вещевого рынка. Питание продавцам и покупателям обеспечивают немногочисленные разносчики еды (два-три человека), которые готовят дома, а затем продают на рынке пирожки, чай, растворимый кофе.
