С кошками, пожалуй, дело обстоит более определенно. Тут, судя по всему, именно они задавали тон. Одна из «просто сказок» Редьярда Киплинга, «Кошка, гулявшая сама по себе», слишком наивно верит в правдивость впечатления, которое кошки стараются произвести – будто они все делают по-своему и терпимы только к тем людям, которые им потакают, – но на деле воспитать кошку, как правило, невозможно. Лишь немногие из них желают выполнять трюки, в то время как собаки в большинстве своем рады выступать, чтобы доставлять людям удовольствие. Древние египтяне считали кошек маленькими земными богами, олицетворенными богиней-кошкой Бастет. Ей поклонялись в районе города Бубастиса, в дельте Нила. Сначала у нее была львиная голова, но позднее она превратилась (перевоплотилась?) в кошачью. Позднее поклонение Бастет распространилось на Мемфис, где ее объединили с местной львиноголовой богиней Сехмет. Бастет была богиней того, что особенно важно для женщин – плодородия и благополучного деторождения. Кошки также почитались как божественные воплощения Бастет, и их нередко мумифицировали ввиду их религиозной значимости. Был у египтян и собачий бог, Анубис с шакальей головой, но он отличался тем, что выполнял больше «ручной» работы: будучи богом бальзамирования, он должен был помогать (или мешать) умершим попадать в подземное царство. Анубис также мог судить, заслужил ли умерший право на загробную жизнь. А единственная обязанность кошачьих божеств состояла в том, чтобы позволять людям поклоняться им.
С тех пор ничего не изменилось.
Даже сегодня кошки стараются казаться независимыми – они редко приходят, когда их зовут, и склонны уходить, когда считают нужным по им одним известной причине. Каждый, у кого есть кошка, знает, что это впечатление обманчиво: на самом деле они тоже нуждаются в нашем внимании и сами об этом знают. Только не выражают эту потребность открыто. Например, кошка Йена, мисс Гарфилд, обычно выходит на крыльцо, встречая семейную машину, но ее радость от встречи похожа на замаскированное ворчливое приветствие: «И где это вас черти носили?» После долгого отсутствия на отдыхе или на море члены семьи каждый раз, находясь в саду, замечали, что кошка случайно оказывалась там же – но или просто спала, или как будто просто проходила мимо. Похоже, домашние кошки постепенно проигрывают борьбу за свое одомашнивание, хотя им и удается неплохо отбиваться. Бездомные – другое дело, да и настоящие рабочие кошки, например, живущие на фермах, нередко бывают совершенно независимыми. Впрочем, в последнее время и на фермах со многими кошками обращаются как с домашними. Как бы то ни было, нам предстоит осуществить еще немало исследовательских проектов, касающихся совместной эволюции древних людей и их домашних животных.
В другом примере этой совместной эволюции лошади сыграли значительную роль в зарождении рыцарской культуры (это даже отразилось во французском языке: сравните слова «chevalier» – «рыцарь» – и «cheval» – «лошадь»), а также позволили монголам создать одну из самых крупных и хорошо управляемых империй за всю историю человечества. Говорили, что при ханах девственница могла добраться из Севильи в Ханчжоу, не будучи изнасилованной. Потом это стало возможным лишь в XX веке, но тогда уже труднее было найти девственницу. Испанцы привезли лошадей в Америку, где люди истребили несколько их видов примерно за 13 000 лет до этого
[42]
, и изменили жизнь североамериканских племен индейцев – ну и, разумеется, ковбоев. А чуть позже Голливуда.
Лошадь также творила чудеса для генетики человека. Как изобретение велосипеда, если верить преданию, спасло Восточную Англию от кровосмесительной деградации, так и люди, мигрировавшие из Африки, обладали лишь крошечной частью генетического многообразия ранних представителей Homo sapiens. Все недавние исследования генома человеческих популяций показали, что генетическое многообразие живущих за пределами Африки является лишь малой частью того многообразия, которое сейчас наблюдается на этом континенте. Все мигровавшие в Австралию и Китай, в Западную Европу и – минуя Арктику – в Америку, вместе взятые, обладают меньшим многообразием, чем значительно уступающие им по численности аборигенные жители Африки. С появлением лошадей торговцы смогли перевозить товар – а заодно и аллельные гены – на приличные расстояния и с высокой эффективностью. То есть выходцы из Африки унаследовали относительно малую часть африканского генофонда: они генетически бедны, зато хорошо перемешаны.
В конце XX века какое-то время бытовало мнение, что Homo sapiens является полифилетическим видом. То есть разные группы представителей Homo sapiens эволюционировали из разных групп представителей Homo erectus, которые жили в разных районах. Считалось, что этим объясняются расовые различия и – в еще большей степени – различия в пигментации кожи, которые прекрасно сочетались с географическими особенностями. Но теперь благодаря исследованиям ДНК мы знаем, что эта теория ошибочна. На самом деле мы переселились из Африки, пройдя через «бутылочное горлышко», и популяция людей сократилась до сравнительно малого числа – и все живущие сегодня неафриканские «расы» произошли от этого небольшого числа, в то время как Homo erectus вымерли. На данный момент все указывает на то, что этот массовый исход произошел лишь однажды и в нем участвовало порядка 100 000 человек. В этом числе были все мы – японцы, эскимосы, скандинавы, мандаринцы, евреи, ирландцы, представители племени сиу и люди кубков… Таким же образом все нынешние виды собак тогда были «представлены» в одомашненном волке (если это действительно был волк) – то есть находились в волчьем пространстве смежных возможностей, – и все наши сенбернары, чихуахуа, лабрадоры, кинг-чарльз-спаниели и пудели были выведены из той локальной области пространства организмов.
Лет тридцать назад ненадолго вошло в моду понятие «митохондриальная Ева», когда масс-медиа подхватила идею, будто среди наших предков, в «бутылочном горлышке», действительно существовала такая женщина, настоящая Ева. Это, конечно, чепуха, но масс-медиа старалась разжигать эту веру. Настоящая история, как всегда, была несколько сложнее, и вот в чем она заключалась. В клетке человека, как и в клетке животного или растения, имеются митохондрии. Они являются потомками сибмотических бактерий в миллиардных поколениях, сохранившими часть своего генетического наследия, называемого митохондриальной ДНК. Митохондрии передаются в клетку эмбриона от матери – потому что отцовские либо погибают, либо добираются только до плаценты. Как бы там ни было, митохондриальная наследственность практически полностью осуществляется по материнской лпнии. Со временем митохондриальная ДНК накапливает мутации, и при этом важные гены претерпевают меньше изменений (по-видимому по той причине, что иначе потомство, если бы таковое появилось, имело бы дефекты), но некоторые цепочки ДНК меняются довольно быстро. Это позволяет нам судить, насколько дальним был общий предок любой пары женщин, проанализировав накопленные различия нескольких последовательностей ДНК. Удивительно, но почти все пары совершенно разных женщин сходятся к единой цепочке, которой около 70 000 лет.
